— Вот и не шикуй, учись жить по средствам. Я не Илон Маск, чтоб спускать деньги в унитаз.
— Неблагодарная, — выплевывает Рита, хватая меня за плечо и разворачивая к себе, — я тебя родила, кормила, растила, а тебе для матери тысячу жалко. У меня даже хлеба нет.
И снова заезженная пластинка с напоминаниями, чем я ей обязана. Но свои обязанности как всегда благополучно забыты.
Родила? Спасибо.
Кормила, растила? Ложь. По большей части это делали Марина и бабушка.
— Рит, когда в прошлом месяце я добавила тебе почти тридцать тысяч на новый холодильник, я предупредила сразу — в этом на меня не рассчитывай. Вся зарплата уйдет на курсы. Придется занимать, чтобы дожить до аванса.
— К черту твои курсы! Сама влезла в эту кабалу, дура. Ты мне жизнью обязана.
Не тебе, а твоей безалаберности. Прикусываю губу, чтобы не разреветься. До потемнения в глазах больно и обидно, что мое существование — Ритин способ не работать.
— Чем бы я не была тебе обязана, — хриплый голос выдает, сдерживаемые слезы, — денег все равно нет.
Пулей вылетаю из квартиры. Хлопнула бы дверью, но руки заняты.
12 Полина
В маршрутке почти никого нет. Сужусь у окна и врубаю в наушниках музыку погромче, пытаясь заглушить мысли. Но одна все равно не дает покоя. Она скребется внутри, как короед внутри ствола, убивая дерево. Дома меня не ждут. Я там не нужна и никогда не была.
Но я не могу не возвращаться. Я люблю Риту, она моя мама. Паршивая, без материнского инстинкта, но она меня родила. Я виню Наташку в Ритином безразличии и испорченности, но возможно это что-то более глубокое, идущее из детства. К сожалению, я не могу в этом разобраться, а бабушка не очень любит рассказывать мне о Рите.
Их отношения всегда были натянутыми, но окончательно все закончилось около четырех лет назад. Примерно столько они не виделись и не разговаривали.
Люди, идущие по улице, не подозревают какой ураган бушует у меня внутри, сколько боли тлеет на протяжении многих лет.
А ведь жизнь половины из них я могу расписать с рождения и до старости. У нас в городе очень многие уходят после девятого класса, чтобы получить образование, потом половина из них идет учиться, другая — работать. В некоторых близлежащих деревнях нет десятых классов, и те, кто решил продолжить обучение в школе, ездят сюда.
Девушки в двадцать-двадцать два года выходят замуж, спустя год-два рожают. У нас тут вообще считается, что жить с мужчиной несколько лет без брака неправильно, а без детей — тем более. Наш город будто в 19 веке застрял, несмотря на то что огромный мегаполис в часе езды.