— Оу, — Ноа хмурится и прячет руки в карманы. — Я не всегда понимаю людей. Прости.
Поджимаю губы и торопливо чмокаю юношу в скулу, чтобы ему не было неловко и стыдно. Карн со своими заскоками теперь казался адекватным по сравнению с Ноа Первым.
— Ты милая, — смеется Ноа, хватает меня за руку и тащит к турникетам.
Первый с большим любопытством и интересом смотрел по сторонам на улице, восторгался высотками, стеклянными витринами, шумными и гудящими пробками на дорогах и даже светофорами. Юноша поделился, что ему нравится, как изменился город. Конечно, очень удивительно — поселение людей разрослось с нескольких бревенчатых домов до шумного мегаполиса с высокими муравейниками из бетона, металла и стекла.
Немного нервничаю перед Башней, где сидит на вершине пищевой цепочки Ноа Последний, и решительно поднимаюсь по лестнице к входу, сжимая ладонь Первого. Очень надеюсь, что веду мальчишку не на смерть, а на дружеский разговор двух духов, которых с натяжкой можно назвать родственниками.
— Так, — останавливаюсь у стеклянных дверей и смотрю на Ноа. — Последний в силах тебя убить?
— Убить? — вскидывает бровь юноша. — Неужели он оставил о себе такое скверное впечатление, что ты в нем увидела убийцу?
— И извращенца, — я кидаю подозрительный взгляд широкоплечего охранника, который что-то неразборчиво шепчет в рацию.
— Нет, я не думаю, что этот мужик извращенец, — Ноа оборачивается и улыбается мужчине.
— Я про Ноа, — вздыхаю и торопливо добавляю, — Последнего.
— Вот посмотрю на него и вынесу вердикт, — юноша подмигивает и тянет меня за собой. — Вдруг он милый?
Я не отвечаю, и мы входим в двери, что бесшумно разъехались в стороны. Охранник не останавливает, но следит за нами с большим недоверием.
— Мы по делу, — слабо улыбаюсь мужчине, и тот медленно кивает.
Девушка-администратор за высокой стойкой молча и натянуто улыбается, обнажая белые ровные зубы.
— Настоящий дворец, — Ноа осматривает холл и хмыкает. — Красиво жить не запретишь.
Шагаю к лифту, и юноша торопливо семенит за мной. Загорается цифра “100”. Вытираю вспотевшие ладошки и настороженно поглядываю на Ноа, который задумчиво поглаживает хромированный металл и с интересом рассматривает мутное отражение.
— Ты странный.
— Как и все духи, — отвечает Ноа и взъерошивает волосы. — Поживешь с наше, такой же станешь. Вон, Агатес тому пример. Я, конечно, рад, что он живой, но лучше бы умер.
— Не ожидала я от тебя такого.
— Я не в том смысле, что хочу его смерти, — тараторит Ноа. — А в том, что он человек, а люди умирают.
Двери лифта разъезжаются в стороны, и я уверенно иду к Ноа Последнему, который развалился на кресле с запрокинутой головой. Через несколько шагов замечаю под столом женские красные туфли на высоком каблуке и тонкие лодыжки.