В этом случае Ашхем был тем самым оружием, которое могло решить исход всей войны. Точнее — его ученики. Смысл был прост — убирая со своих улиц вспышек, государства могли обезопасить себя от спонтанного выброса магической энергии. Гонимые страхом, новички редко могли это контролировать, а, значит, нарожали на опасность всех окружающих. Кроме того, чем больше магов попадало в стены академии, тем выше была вероятность того, что королевства смогут получить уже обученных магов, в мастерстве которых никто не сомневался.
С того самого момента, как шаи Нар стал ректором, он только то и делал, что боролся за изменения статуса академии. Во многом он преуспел, но впереди было еще немало работы. По крайней мере, если он хочет для своих подопечных хорошего будущего. А этого он очень сильно хотел.
Его собственная семья, как и все гоблины, не восприняла всерьез намерение тогда еще юного шаи Нара возглавить Ашхем. Тем более, когда он открыто заявил о том, что не станет использовать свое положение для улучшения жизни своего народа. Все же, большая часть маленького народа втайне ненавидела остальные расы и надеялась когда-нибудь захватить их. Подобный подход был чужд ректору академии, так что он по-философски воспринял потерю семьи. Несмотря на внешнюю твердость и вынужденную жесткость во всем, что касалось работы, шаи Нар никогда не был сторонником жестокости и насилия. И уж тем более не понимал, как можно сознательно создавать для этого воинов.
«Что ж, девчонка дала мне особое преимущество. Как только Совет разберется с нагами, я поставлю вопрос ребром, и они вынуждены будут принять мою позицию. Тем более, что король Йоденхела пообещал поддержать меня», — решил гоблин, задумчиво глядя на затянутое тучами небо.
Открыв утром глаза Рина с удивлением поняла, что проснулась на рассвете. Учитывая то, как сильно она вымоталась на вчерашней тренировке, девушка могла бы и вовсе проспать до вечера, но организм, видимо взбунтовался. Гела по привычке потянулась, и тут же застонала от боли. Казалось, каждая мышца ее тела протестовала против таких нагрузок и теперь нещадно ныла.
«Шассен айк! Что б я еще раз…» — мысленно ругалась гела, но уже поняла, что оставаться в кровати не станет. Во-первых, как бы она не легла — все время было неудобно, ну а во-вторых, пора было поговорить со Скаем. В конце концов, ей было действительно интересно, прав ли Дар, и есть ли в Ашхеме маги с таким редким талантом, как магия звука.
Проговаривая негромко себе под нос проклятия, пока одевалась, Рина вдруг застыла — ее наставница никогда бы не одобрила этого. Одной из любимых ее фраз было «Гела никогда не смеет жаловаться и несет все тяготы молча, сколь тяжелы бы они ни были».