Это чувство было странным для Рины — она будто была свернута в тугой клубок из нервов, а теперь смогла постепенно раскрыться. Гела начала замечать, что и ко всему остальному стала относиться немного проще — теперь ее совершенно не волновало то, в каких условиях она живет, долго ли пробудет в Ашхеме, и кто находиться рядом. Хотя нет, с последним, конечно, она погорячилась — безумный квартет девиц все еще раздражал. Причем нельзя было сказать, что кто-то из них задевал ее — даже Фрейя оставила в покое, но что-то вдруг изменилось. Может быть это сама Рина стала более уверенной, или у нее просто не осталось времени на всю эту мышиную возню, она не знала, но на душе теперь было спокойно.
По сути, все что она делала до сегодняшнего дня, это было повторение того, что девушка учила еще в Йоденхеле. Но даже эти знания дались с трудом, ведь теперь Рина учила все заново и практиковала до тех пор, пока не получала желаемого результата. Однако, когда пришло время учить что-то новое, Рина все-таки решилась обратиться за помощью к Глоссу. Не сказать, чтобы она горела желанием сделать это, но оттягивать не стоило.
Занятия уже давно закончились, но гела точно знала, что ее куратор сидит в своем кабинете — не раз и не два она видела, как ученики заходили туда, даже если за окном сгущались сумерки. Рина только подняла руку, чтобы постучать в двери, как те сами отворились.
— Ты? — хмуро окинул ее взглядом Глосс, стоящий на пороге, и отступил назад вглубь кабинета. — Признаться, я ждал, что ты придешь сюда быстрее, — присаживаясь за стол, произнес мужчина. — Итак, у тебя появились ко мне какие-то вопросы?
— Собственно, я бы хотела попросить у вас помощи, — решительность вдруг покинула Рину, и она замялась.
— Какую? Я слушаю.
— Ну… — девушка тянула, сама не понимая почему — вид преподавателя вводит ее в ступор. Наверно это потому что на занятиях они всегда были с классом и Глосс никогда не смотрел на нее так пристально.
— Рина, или ты говоришь, зачем пришла, или я ухожу. У меня сейчас накопилось много дел, так что свободного времени просто посмотреть на то, как ты молчишь у меня нет, — его голос звучал устало, а под глазами залегли тени. На уроках куратор казался ей таким решительным и уверенным, что девушка никогда и не думала о том, что он может испытывать обычные человеческие слабости — хотеть спать, есть, грустить или расстраиваться. И как она раньше не замечала этого?
— Простите, наверно, я не вовремя пришла. Зайду в другой раз, — гела поднялась, чтобы уйти, но Глосс вдруг подпер рукой голову и, постукивая карандашом по столу, сказал.