— Всё упирается в возраст.
— Всё упирается в вас!
И тут понеслось. По-моему, я высказала сестре всё, что думаю о её друзьях и о ней, в частности. Она со всем спокойствием удава, которое только можно представить, выслушала меня и сказала, когда я отвлекалась на кофе, чтобы перевести дух:
— Это даже хорошо, что ты немного поругалась. Теперь разговор у нас пойдёт на других интонациях.
— Предлагаю этот разговор вообще закончить. Мы спорим о пустых вещах.
— Нет уж, давай доведём его до конца. Повторяю ещё раз: я разговаривала с Артёмом о тебе.
— Прекрасно. Дальше что?
— А дальше читай сама.
Она с какой-то брезгливостью дала мне свой телефон, в котором была её переписка с Артёмом. Пробежавшись пару раз по строчкам, я усмехнулась и протянула ей смартфон.
— На какую реакцию ты рассчитывала, показав мне это?
— Надеялась, что в твоей писательской, бестолковой голове что-то щёлкнет, и ты, наконец, откроешь глаза.
— Это интересный аргумент.
Я пыталась говорить, как можно спокойней, хотя чувствовала, что через пару слов наверняка сорвусь. Мало того, что Артём не помнит моё имя, так он ещё написал Олесе, что я ему навязываюсь и чуть ли не преследую! Каюсь, виновна только в одном: первое время писала ему в социальные сети, всё остальное же — не выдумка, а наглая ложь!
— Не передумала? Насчёт Артёма?
— У меня к нему нет и не было никаких чувств, Олеся. Вы оба преувеличиваете. А летом я тебя навещу, обязательно навещу.
Бросив деньги за кофе на стол, я, не попрощавшись с сестрой, вышла из кофейни. А что, правда же: никаких чувств не было. Нравился, да, но влюблённость или любовь… Нет, увольте.
На этот раз я оказалась хитрей: созвонилась с Олесей, пока ещё телефон был в состоянии поймать хоть какую-то связь. Повезло, что в момент моего звонка сестра была не дома, а где-то в одном из ближайших городов от Рублёвки (Звенигород?), сообщив, что вернётся в деревню примерно через час. Но я могу не переживать: она оставила Сашу сторожить дом (серьёзно?), поэтому дверь открыта.
Прекрасно. Почти час в компании парня, который мечтает меня задушить. И это ещё лёгкая смерть, между прочим! Хотя, зная его, ему проще будет меня отправить. Например, своей сладкой бурдой, которую он называет кофе.
Я осторожно открыла дверь и прошла в дом. Саша мирно дремал на диване. Я аккуратно, стараясь его не разбудить, поставила сумку на пол.
Когда я направилась на кухню, чтобы поставить чайник, Саша схватил меня за руку.
— Здравствуй, — сказал он, не открывая глаз.
— Здравствуй.
— Как твои дела? — Саша сел на диван. — Что у тебя нового?