Моя шведская правильность летела здесь åt helvete med det. На этой земле нельзя было действовать по правилам. Мне стоило много времени, сил и нервов понять, что инструкции здесь создаются не для того, чтобы защитить от чего-то, а чтобы их нарушить. Влад положил мне на одну чашу весов истинную, на другую сестру. Как я мог выбрать?
– Спасибо большое, что сходила туда. Что ты узнала? – спросил я у Алены.
– Там такая лазанья вкусная, елы-палы! Я три противня умяла и съела бы больше, если бы осталось, – мечтательно облизнулась медоедка, и Макс умилился, будто и не глава лис, а ручной котенок. Неужели все с истинными такие?
Кажется, я завидую.
– А помимо лазаньи? Ты смогла увидеть кого-то с небольшим размером ноги? Как понимаю, среди медведиц это большая редкость.
Аленка состроила грустную гримасу:
– Коготь даю, не видела ни одной дамы с меньшим чем под сороковник размером, елы-палы. А ты уверен, что она этой туфлей не нос прикрывала? – Медоедка погладила живот, который даже визуально пошел ходуном. – Хотя большим дамам, думается мне, легче переносить радости материнства. А тут на разрыв, елы-палы! Мне в жизни никто до печени не доставал – только дети.
– Было бы слишком легко, если бы я нашел ее с первой попытки. Но все равно спасибо тебе большое за помощь! – Я поблагодарил искренне, когда вдруг заметил возмущение медоедки.
– Я еще не закончила, елы-палы! Эти медведи сами виноваты, что так вкусно кормят. А я беременная, мне свойственны закидоны. Так что буду теперь завтракать у бурых каждый день. Вот так, елы-палы!
– Ален… – Макс попытался возразить, но Аленка вдруг взмахнула ресницами, и ее глаза наполнились слезами.
Глава лис пораженно замер, словно солдат на минном поле.
– Ты что, запрещаешь мне есть вкусняшку, елы-палы? – Губа медоедки задрожала.
Я понял, что надо сдавать назад, а сам не мог сдержать смех. Если Аленка будет на моей стороне, если она каждый день станет проводить незаметную разведку, то я просто счастливчик!
Интересно, а у медведей что, правда так вкусно кормят?
***
Аня
Ваня медленно опустился на корточки, дотронулся пальцами до пола. И без того широкая спина, казалось, разъехалась еще сильнее. Я так старательно обходила все острые углы, чтобы не спровоцировать инстинкты животной половины медведя, и сама же обернулась – перевела разговор совсем в другую плоскость. И это в июне-то, в период медвежьих свадеб, когда животная агрессивность моей медведихи почти на нуле! Совсем голова не работает.
Ноздри сверха трепетали: он анализировал запахи, чтобы понять, что я чувствую. Боюсь или возбуждена, настроена на игру или на побег. И как сильно собираюсь сопротивляться.