– Не отпущу, – уверенно заявил парень.
Звучало как обещание. В каком бы обличье мы сейчас ни находились, не человек смотрел на человека, а зверь на зверя. Один хотел прорваться сквозь оборону, второй обещал взглядом полечь, но не пустить.
Человеческий разговор не получился, теперь настал черед договариваться животным сторонам. В зверя Ваня по-прежнему не оборачивался – слишком хорошо меня знал. За шкуру я его легко потрепала бы, а вот в человеческом виде никогда не стала бы – это мое правило. Хотя в зверином виде ему было бы куда легче подмять меня под себя.
Ваня стал подбираться ко мне на полусогнутых ногах, ведя пальцами по полу:
– Ты не пожалеешь. Я знаю, что в натуре медведиц быть благосклонной ко всем, но только самый сильный получит награду. И это я, уж поверь. Никого к тебе не подпущу. У всех отвоюю.
Среди медведей ходили слухи, что найти истинную среди своих же – из рода фантастики. Что мы не склонны к парной преданности до гроба, и часто наши сверхи искали себе пару и успешно строили семьи с человеческими девушками. Медведицы же часто меняли увлечения, хотя было и немало случаев крепких браков. Но Ваня прав: молодые девушки нашего клана предпочитали иметь много кавалеров, чтобы те сами выяснили между собой, кто достойней. Именно поэтому для Вани мои возражения сейчас воспринимались игрой, вот только где он соперника нашел, чтобы так резко с катушек слететь?
Он сейчас и берлогу свою показал, и границы обозначил. Осталось только свою собственность пометить, а этого я ни за что не допущу.
Я рыкнула глухо, возмущенно, аж саму до дрожи пробрало, а Ване хоть бы хны – он подбирался ближе. Не вставал, не оборачивался, чтобы я не напала, преодолевал сантиметр за сантиметром.
И все-таки он не выдержал – рука стала лапой, и на полу осталась борозда от когтей.
***
Влад
Оно!
Я смотрел на рисунки МишАни и не знал, что делать. Никогда бы не подумал, что буду мешать встретиться истинным. Сам прошел через такие палки в колеса, что поклялся себе всегда и во всем помогать предназначенным парам. Но тут другое дело.
В каждом рисунке так или иначе присутствовал этот символ. Аня начала его рисовать, еще как только мы привезли ее в клан. Она не помнила ничего о том, откуда знает эти закорючки, не помнила ничего из прошлого. Мира видела кошмары, Аня рисовала город, и везде был зашифрован этот символ.
Собственно, именно благодаря ему я тогда узнал, что Мишаня и Аня – это одно лицо. Девушка обнаружила у себя абсолютную невосприимчивость к пиву и стала этим пользоваться, зарабатывая на свое хобби и приятные мелочи. Я не знал, почему тогда девочки оказались в бочках. До сих пор было покрыто тайной, куда исчез целый клан и как двое детей уцелели. Но одна после этого ненавидит мед, а вторая может пропустить через себя цистерну пива и не охмелеть.