Я натянула на руки штаны волка так, чтобы они закрывали кисти, и схватилась за ручки. Нужно постараться не оставить следов, а то спрей из-за пива мог немного смыться, правда, пенное отобьет мой едва заметный запах. Но оставлять его на комоде тоже нельзя. Надеюсь, выданная одежда выручит – Алрик не должен догадаться, что я провела ревизию.
Я открывала полку за полкой, а сама постоянно думала, дозвонился ли он до Миры и что сказал. Похоже, надо предупредить сестру, если этого еще не сделал Влад. Раньше, чем мы поймем, как связаны наши кланы, нельзя им встречаться.
В самом нижнем ящике под стопкой штанов я нашла старый семейный фотоальбом. Зашелестели страницы иностранного прошлого Алрика. Вот он с сестрой с красивыми высокими мужчиной и женщиной, а потом одни, одни, одни. Сердце сжалось от предчувствия. Неужели они, как и мы, остались сиротами?
Я перелистнула страницу, и взгляд упал на фото мужчины, который положил руки на плечи подросткам – Алрику и Вильме, а рядом стоял еще один паренек постарше. От вида этого блондина с холодным взглядом по позвоночнику пробежала дрожь.
«Топи ее, Дэвид! Топи!» – раздался мальчишеский голос в моей голове.
«Где? Папа сказал нам самим с мелкашней разобраться».
«А давай вот в этих бочках».
«Там хоть есть что?»
«Пиво и мед».
И сознание заполнил дикий смех до боли в ушах, которые я тут же зажала.
Сосновая иголка больно кольнула нос, я фыркнула и чуть отодвинула голову. Потихоньку возвращался разум. Лапы ныли, зрение, и без того нечеткое в зверином обличье, совсем подводило – сосны будто танцевали. Я лежала на боку на ковре из шишек и иголок, словно раненый зверь.
Медленно приходили воспоминания. Отдельными вспышками я увидела, как мчусь по улице, как сваливаю железную ограду, как несусь через трассу и все оглушительно сигналят. Меня чуть не сбили!
Но почему я в таком состоянии? Почему потеряла контроль над зверем?
И тут перед глазами встало холодное лицо мужчины, а потом из глубин памяти, словно черт из табакерки, выглянул веснушчатый парень.
Шерсть встала дыбом. Я вспомнила этого мальчика, который был куда бо́льшим зверем, чем настоящее животное. Мое тело было настолько вымотанным, что заметался лишь мой взгляд. Уверена, будь у меня силы, я бы носилась по лесу.
Все прошло. Мы с Мирой не в бочках. Этот мальчик далеко, а я выросла.
Соображать в звериной шкуре было тяжко. Я все время отвлекалась на звуки леса. То дятел недалеко застучит, то лисица в норе зашебуршит, то заяц мимо пронесется. Но лицо этого дождевого червя, который прятался за пластом прошлого, так и стояло перед глазами.