Хватаю бутылку и пью из горла. Алкоголь приятно обжигает горло. На душе становится чуточку легче. Во всяком случае, этого достаточно, чтобы удержать себя в руках.
Грубо бросаю.
— У тебя всё? Или, может, ты еще что-то полезное мне расскажешь? Например, с кем Алдо трахается?
Надо отдать Нико должное — он стойко терпит мою брань. Стряхивает дрожь с ладоней, отбирает у меня коньяк и спокойно отвечает.
— Ты не знаешь самого главного — кто его дочь.
— И кто же? — иронично вздергиваю бровь.
— Твоя жена.
— За такие шутки я и правда могу тебя пристрелить, — холодно роняю. Бесстрастно выхватываю свою бутылку, не собираясь выслушивать этот бред.
— Давай. Вперед.
Резко сцепляет пальцы на рукояти оружия, перекладывает в мою левую ладонь и нацеливает дуло на голову.
— Стреляй, если реально считаешь, что я стал бы шутить над тобой.
Мозг мигом трезвеет. Я захожусь в припадке от удушающего кашля, запускаю бухло в стену и судорожно хватаю носом воздух.
Сильнейший яд ужаса царапает сердце. Я рвано бросаю.
— Повтори.
— Твоя жена — дочь Алдо.
— Невозможно. Нет. Ты спятил. Отец Моники умер еще до её взросления. Сгинул, когда она маленькая была. Я проверял.
— Рон, тебе ли не знать, как легко подделать информацию. А уж с его связями — вообще запросто.
— Но нахера?
Пожимает плечами. Ответ, вероятно, известен лишь одному человеку — дону, мать его, Каморры.
Просто в голове не укладывается. Почему он решил объявиться только после смерти Амелии?
Что-то не сходится. Может быть, ему выгодна амнезия Царапки?
Черт возьми. Лишний раз убеждаюсь — семья Моники совсем отбитая. Мать травит таблетками, сестра пытается посадить за наркоту, да еще и отец такой, что представить страшно.
— Ты уверен?
— Да. Иначе я бы к тебе не пришёл.
— Она у него?
Сухой кивок. Сколько ни пытаюсь осмыслить — везде тупик.
Зачем моя женщина этому безнравственному ублюдку? Если бы был хорошим отцом — давно бы забрал. Но он сделал это только сейчас.
А я всё гадал, почему Алдо так рьяно её ищет.
Значит, дочь…
— Во сколько встреча? — хмуро смотрю на время.
Я не собирался идти. Вступать в переговоры с таким, как Алдо — ниже моего достоинства.
Но, похоже, придется засунуть в задницу все намеченные планы. Далеко не факт, что рядом с отцом Монике ничего не угрожает. Это подстава. Ловушка. По-другому и быть не может.
— В десять.
Прекрасно. Как раз успею перезарядить патроны.
— Но тебе нельзя там появляться. Ты же понимаешь, что будет дальше?
Конечно. Я стану мишенью.
— Алдо торопится, — ядовито хмыкаю. — Он объявил Монику наследницей не просто так. Она — женщина. Значит, нужно найти подходящего мужа, а это невозможно до тех пор, пока я жив.