Я устрою ему шоу. Такое шоу, что он годами будет вспоминать.
— Рон, еще одно слово, и я за себя не отвечаю, — мрачно предупреждаю.
— Ну не при свидетелях же, Царапка, — тихо посмеивается и встаёт на ноги. — Ладно, вы тут пока всё обсудите, а я лучше пойду.
— Давно пора, — обиженно бормочу себе под нос.
— Моника, я слушаю, — окликает Джина, стоит нам остаться в одиночестве. — Почему вы решили переехать?
— Может, начнем с чего-то попроще? — сипло усмехаюсь, переживая о её ментальном здоровье.
Пожалуй, подробности о Ндрангете и мафии лучше опустить, а то я точно живая не выйду.
— Куда мы летим? — спрашиваю, уже сидя в самолете.
Рон не дал мне посмотреть ни на билеты, ни на табло, оповещающее о начале посадки. Он даже силком заткнул мне уши и строго приказал включить самую громкую музыку, чтобы я случайно не узнала место, в которое мы так внезапно собрались.
— Ты слишком нетерпеливая, — хитро прищуривает глаза и начинает новый круг допроса. — Это точно ты ждала меня три года? — обиженно фыркает, как маленький ребёнок. — У меня появляются сомнения.
— Ой, заткнись, а то договоришься, — шутливо стукаю его по плечу. — И тогда не я буду тебя ждать, а наоборот.
— Мне заткнуться или на вопрос отвечать? — нагло ухмыляется и подтягивает к себе, вынуждая руками опереться о его стальные мышцы.
Несмотря на все трудности, через которые мы прошли, я всё еще робею, стоит Шмидту резко сократить расстояние между нами. Его черные глаза словно живьем хотят меня съесть, и от хриплого шепота, царапающего слух, я вообще теряюсь в пространстве.
Передергиваю плечами, нервно прочищаю горло и с трудом выдерживаю провокационный взгляд. С недавних пор мне вообще постоянно кажется, будто он специально надо мной издевается. То взглядами ошпаривает, то словами в краску вгоняет.
В буквальном смысле таранит рассудок и бесцеремонно оставляет в моей голове единственный образ — свой.
— Мы летим в Швейцарию, если тебе всё еще интересно, — мимоходом взъерошивает мои волосы и закрепляет их на затылке, не позволяя отвернуться.
Словно боится, что я просто встану и уйду, воспользовавшись временем посадки. Самолет-то еще не взлетел.
— А почему туда?!
— В этой стране говорят по-итальянски, нам будет проще освоиться. К тому же там очень низкий процент преступности, поэтому я буду спокоен за нашу семью.
Черт возьми. Он реально сказал запретное для многих мужчин слово «семья»?
Я нерешительно прокашливаюсь, чувствуя приток крови к голове, и озадаченно протягиваю.
— А откуда такая срочность? — ляпаю невпопад, ведь меня волнуют совсем другие вопросы. — Я даже вещи не успела собрать. Мы будто бежим из Милана.