И в итоге получила угрозы. Хороший бонус, ничего не скажешь.
— Давай перенесем этот разговор на следующий раз. Мне нужно было встретиться с тобой именно сегодня не просто так. Пожалуйста, проясни один момент.
Замолкаю и рефлекторно поправляю кофту, чувствуя, как тело сотрясает нервная дрожь.
Забавно, я уже боюсь, хотя до встречи со Шмидтом еще достаточно времени.
— Получается, что Моника…то есть я встречалась с Роном?
Её глаза округляются от удивления. Она резко подается ко мне и тихо шепчет, оглядываясь по сторонам:
— Ты…знаешь об этом? Ты его вспомнила?
Боже. Значит, это правда.
— Нет, я ничего не помню. Он сам мне сказал.
— Шмидт знает, что ты — Моника? — нервно постукивает пальцами по столу и обреченно шипит, — вот же дерьмо!
Спешу её успокоить:
— Нет! Он полностью уверен в том, что я — Амелия. В этом и проблема. Один раз он уже похитил меня, и я чудом смогла сбежать. Постоянно угрожал, даже ворвался в мой дом и едва не растерзал на месте, — радостно подскакиваю, не в силах сдержать счастливый вопль, — это мой выход!
— Что? Подожди, я что-то не догоняю. Он преследовал тебя, думая, что ты — Амелия?
— Да.
— Конченный ублюдок, — грязно ругается и недовольно морщится, — я и раньше говорила тебе, что он ненормальный, но ты мне не верила.
— Джина, это же моё спасение! Как ты не понимаешь? Я расскажу ему обо всем, объясню ситуацию, и он оставит меня в покое!
— Стоп. Вот с этого места давай поподробнее. Тебе жить надоело? Если он узнает, что ты — Моника, Шмидт никогда не оставит тебя в покое. Он же совсем больной. Одержим тобой до одури, — вкрадчиво шепчет, — поверь мне. Не будь у тебя амнезии, ты бы только радовалась его неведению.
— П…почему ты так говоришь? — наклоняю голову и с сомнением смотрю на Джину. — Рона сложно назвать нормальным, тут я с тобой согласна, но даже имя Амелии не останавливает его от грубого шантажа и постоянной слежки. Я всё еще не очень понимаю, за что он винит мою сестру, но, как бы там ни было, у него нет права на месть.
Я делаю глоток кофе, облокачиваюсь о спинку стула и прикрываю глаза, устало продолжая:
— Он думает, что я — Амелия, и это совсем не мешает ему портить мою жизнь. Пойми же, что это — единственный вариант. Шмидт ясно дал мне понять, что я — его цель номер один. Ведь есть хотя бы мизерный шанс того, что правда его остановит?
— Не хочу тебя огорчать, но ты зря надеешься. Он окончательно слетел с катушек. Поверь, — тихо шепчет, — ненависть гораздо безопаснее его любви. Ему почти удалось сломать тебя, и я не позволю случиться этому вновь.
— Ты поможешь мне вспомнить?