Жмурю глаза до боли и резко их распахиваю. Наталкиваюсь на острый и холодный взгляд Шмидта. Он пристально изучает и сканирует. Смотрит, как на вещь с витрины. Никаких эмоций. Ноль сочувствия.
Хриплый голос нарушает тишину:
— Такие глупые уловки уже не сработают, Амелия. Всё никак не поумнеешь, — резко подхватывает меня за талию, словно я ничего не вешу, и бросает на кровать.
Страх ядовитой кислотой прожигает вены. Ток крови ускоряется, стоит мне заметить пистолет, небрежно сунутый за пазуху.
Сипло шепчу, едва шевеля губами:
— Пожалуйста, не надо. Только не сегодня.
— Я не собираюсь делать ничего такого, что может тебе не понравиться, — сухая усмешка.
Нехилый озноб промораживает до костей. От двусмысленной фразы меня передергивает. Неприятная ассоциация выбирает из колеи. Он замер, как удав перед кроликом. Как кот, поймавший мышь за хвост.
— Хватит ломать комедию, Зверушка. Один раз я уже повёлся на твои слёзы. Повторной ошибки не допущу, — подходит к двери и закрывает её.
Медленно поворачивается ко мне и зло бросает:
— Какого черта на тебе моя кофта? Хочешь умереть? Я ведь и убить могу. Дай лишь один повод.
Глава 16. Моника принимает решение
— Я нашла эту толстовку в шкафу, — от ледяного взгляда хочется скукожиться и притвориться, что меня здесь вообще нет, — не знала, что она принадлежит тебе.
Риторический вопрос повисает в воздухе. Я даже боюсь подумать о причинах, заставившись мою сестру своровать вещи Шмидта и держать их у себя в комнате. Неужели она и правда была настолько одержима им?
Господи, Амелия, за что? Тебе мало было Брайса?
— Сними её, — раздается хриплый приказ.
Глаза холодные и безразличные. Сокрушительную злость выдают лишь сжатые ладони и желваки на щеках.
— Хорошо, — послушно киваю и встаю с кровати.
У меня просто нет сил на борьбу. Я слишком разбита, унижена и подавлена, чтобы спорить. Да и толку? Усложнить ситуацию, подвергнуться насилию и сойти с ума от страха? Уж лучше сразу дать то, что он хочет, и как можно скорее остаться в одиночестве.
Потому что до прихода мамы мне нужно успеть собрать себя по кусочкам.
Подогреваемая странной и необъяснимой смелостью, я подхожу к шкафу. Наполовину открываю его, собираясь спрятаться за широкой дверцей, но, стоит Шмидту разгадать мои намерения, как он тут же оказывается рядом.
Горячие ладони обхватывают меня за талию и притягивают к мускулистому телу.
— Я и так уже всё видел. Вряд ли ты сможешь меня удивить, — усмехается и наклоняется к моему лицу. От холодных глаз внутри меня всё цепенеет.
— Можешь хотя бы в этом уступить? — с трудом сдерживаю раздражение. — Я хочу переодеться и поговорить. Как нормальные и взрослые люди.