— О! Лиззи!
До боли знакомый голос раздался у меня за спиной. Я не слышала его так долго, уже расслабилась, выдохнула. Успокоилась и перестала думать о нем. А теперь, спустя несколько месяцев, он появляется вновь, заставляя мое сердце снова останавливаться.
— Товарищ командир, — Макс встал сзади, почти вплотную. Затылком ощущала обжигающее дыхание. В нос ударил сладкий аромат его парфюма. — А вы можете обыскать эту барышню?
— Макс, осади, — Никита взял под локоть полицейского и подтолкнул к дверям своего кабинета, помаячив кулаком за спиной.
— А чего? Ты больше не прячешь косячок в трусиках?
— Это твоя машина? — я не могла повернуться, так и застыв в неестественной позе. Мирослава поджала губы и сложила руки на груди.
— Да, а чего?
— А тебя не учили парковаться? Потому что нормальные и трезвые люди не могут проехать!
— Лиза, не связывайся с ним, я сейчас отгоню его танк. Корф, ты завтра весь день будешь искать свое авто, а найдешь на дне озера! — крикнул Никита, поняв, что температура повышается. Я не сводила глаз с Мирославы. Казалось, что именно она меня удерживает в реальности. Только она поможет не сорваться и не разбить его лицо, ну или не поцеловать…
— Мам! Ты скоро? — Мила визжала с первого этажа так, что я спиной ощущала вибрацию двери, к которой прижималась уже минут двадцать. Тянула время, пытаясь придумать, почему мне сегодня не стоит покидать свою комнату. В голове рисовала картину, что время — жевательная резинка, которую я постоянно отдираю по всему дому.
Каким объяснить, что я не могу просто взять и пойти? Может, просто топнуть ногой и сказать (возможно даже добавить строгости в голосе), что мать устала и вечерний раут по поводу дня рождения дяди Владлена отменяется? Боже! За что? Я обернулась в сторону балконной двери. Снег кружился, ударяя в стекло грозди льдинок так громко, что я жмурилась от каждого звука. Голова болела. Нет, это была не боль. Это стон, который замер где-то внутри. Он вибрировал, пуская нервные импульсы по всему телу.
Я не спала вторые сутки. Просто не могла закрыть глаза, потому что нос заполнял его аромат, от которого кружилась голова: что-то терпко-цитрусовое, окруженное ароматом табака и горечью алкоголя. Казалось, что я пьянею, не подходя к нему и на пять метров. От одного только его присутствия меня штормило так, что стены дома двигались, а высоты потолка было мало, чтобы вдохнуть полной грудью. Где бы он ни был, кислород исчезал, уступая место опьяняющему дурману, такому густому и пушистому. Мышцы становились мягкими, а ноги переставали слушаться. Я попадала в параллельную реальность, где вокруг меня была лишь неопределенность, я шла по неведомой тропинке, не зная, что будет там, но продолжала идти, притягиваемая чем-то необъяснимым…