Питалась им, будто он и был моим кислородом. Но почувствовала как в мой рот льется жидкость, язык рефлекторно пытался вылить, но и тут он постарался, целуя еще слаще, заставляя проглотить и отвечать.
Отстранился так же резко, как начал целовать.
— Вкусный? — спросил с улыбкой и горящими глазами.
А я не могла ничего ответить, я не слышала ничего, точнее слышала, но не понимала сути.
— Да, — прошептала тихо, после долгого молчания.
Ответила и даже не понимала, на что отвечаю и почему именно согласием.
— Я так и знал. Уверен, теперь этот коктейль будет твоим любимым.
Ухмыльнулся, зараза. И ушел.
Надеюсь он сейчас страдает такой же неудовлетворенностью, как и я. Хотя что ему, новая секретарша поможет разобраться с проблемой.
Бррр…
Убью, крысу. Пусть только приблизится к нему.
Знатно повторив общую биологию с детьми, извлекла огромную информацию для себя. В медики чтоли пойти? Очень ответственно подошла к подготовке, задавала им вопросы и терпеливо листала их конспекты. Пишут красивее меня, этот факт меня только радовал. Я начала радоваться тому, что я на фоне детей неумная… Кошмар. Правда, я была раздражена, когда спустя почти шесть часов интенсивного повторения, они мне выдали, что общую биологию в олимпиадах почти не дают.
***
— Доминика, — дети со страхом трясли меня, пытаясь разбудить.
Что, уже утро? Вчера так устала, что легла и сразу уснула.
— Там дядя пьяный, мы не можем уснуть из-за звуков, — тихо прошептала Мелани, теребя край своей пижамки.
Положила детей на свою кровать, укрыла и велела спать. Моя комната находилась в конце коридора, поэтому здесь было относительно тихо.
Раз уж напился, чего буянить-то. Мозги, наверное, с текилой вместо соли закусил
Решительно направилась к мужчине, которого итак тихо ненавидела весь день. Не церемонясь, открыла дверь.
— Вообще-то нормальные люди спят, а ты им мешаешь.
— Простите, госпожа, что помешал Вам.
— Ты помешал не мне, а детям. Они спали, а ты бессердечно их разбудил. Не стыдно?
— Помоги снять рубашку, — пропустил мимо ушей мою реплику и нагло вытянулся.
— Сам разберешься.
Нет смысла орать, он все равно меня не слышит, а утром и не вспомнит.
Схватил за локоть, прижимая к своему животу. Вся моя злость улетучилась. Пришло время мурашек, которые, как нежданные гости, ползают по моей коже. Самое ужасное то, что нельзя даже заорать, чтобы они прекратили так бесцеремонно разбегаться.
Распустил мои волосы, схватывая их крепко, потянул голову к себе и, обдавая мое лицо запахом алкоголя, проговорил:
— С тобой невозможно. Ты как ведьма, которая залезла в мою голову и не хочешь оттуда уходить. Что бы я не делал, чем бы не занимался, передо мною всегда ты. Да я, блять, сидел с друзьями в баре и отдыхал, а в конце зала видел тебя, стоящую, злую и качающую свою голову, мол, расстроена. Что ты, мать твою, сделала со мной? На меня друзья косились, думали, подменили меня: оболочка та, но внутри кто-то другой. И я себя так же чувствую.