— Hast du die angst verloren? — спасительный и весьма грозный голос Майера раздается в конце коридора. — Nimm deine hände von meiner Freundin oder ich breche sie dir!*
Анселл, присвистнув, тут же оставляет меня в покое. А я чувствую себя нелепо и ужасно неприятно. Я как будто игрушка, которой никто не знает как правильно играть, блин! Испытываю сильное желание отряхнуться, где руки немца меня совсем недавно касались.
Похоже что по моему взгляду Макс прекрасно понимает — ранее произошедший момент мне неприятен, поэтому уверенно подходит к товарищу и что-то очень злобно шипит ему на немецком, а тот кивает. После чего Максимилиан хватает растерянную меня за руку и тащит наверх.
— Будешь обжиматься с чужими мужиками по углам, Беликова, в наш спектакль уж точно никто не поверит, — язвительно шипит Майер, закрывая за моей спиной дверь огромной спальни. Шикарной, кстати, весьма шикарной. — Имей совесть, черт подери!
— Я не обжималась! Он не в моем вкусе, просто помог раздеться, — Макс запрокидывает голову и хохочет, но я не унимаюсь. — А у меня на сапогах заело молнию, и он просто был настойчив и пытался помочь… — собираюсь было и дальше оправдываться, но прикусываю язык.
С какой стати? Смешить его дальше? Пусть думает что хочет.
Замолкаю и обиженно стискиваю зубы, глядя на брождения Майера по комнате туда сюда. Он так сильно нервничает из-за успеха нашей театральной постановки? Насколько же ему важно наследство?… Макс подходит ко мне и пристально всматривается в глаза: неужели он думает, что я могла на полном серьезе флиртовать с Анселлом? Мужчина тяжело вздыхает и кивает мне на кресло.
— Сядь, что у тебя там с молнией, показывай, — он садится передо мной на пол и я показываю неработающую “собачку”.
— Нужно просто потянуть чуть сильнее, зажевало пару ниток от джинсов их нужно порвать…
— Я разберусь получше некоторых, что там зажевало, что куда тянуть и что рвать, — фыркает он, удерживая мою ногу. — Руки убери, мешаешь.
Кажется я только что нажила себе еще один отличный упрек на эти несколько дней…
Мужчина наклоняется и, просунув палец между сапогом и моей ногой, резко рвет запутавшиеся нитки. После чего медленно тянет их, одну за другой, как специально щекоча кожу. Берется за хвостик молнии и так же медленно расстегивает сапог где-то до середины, пока я затаив дыхание смотрю на сосредоточенное и все еще обиженное лицо Максимилиана.
Мысли роятся в голове словно бешеный улей и меня пугает собственная реакция на двух одинаково чужих мне людей, совершающих почти идентичные действия. Почему Анселла мне хотелось ударить, как только его пальцы коснулись сапога, а прикосновения Макса хоть и напрягают, но бить мне его не хочется?…