— Беликова, задержитесь, — поднимает на меня колючий взгляд карих глаз Максимилиан Генрихович, пока толпа студентов покидает аудиторию.
Плакал мой внеплановый перекус…
— Тебя подождать? — спрашивает моя подруга Лика, поправляя сумку на плече. В ее взгляде я читаю сочувствие, ведь она единственная из всей подгруппы знает о истинных взаимоотношениях между мной и Максом.
— Нет, встретимся на лабораторке, — улыбаюсь в ответ я.
Закидываю в рот пару жевательных пластинок и медленно спускаюсь с «галерки». Полтора часа лицезреть его наглую смазливую физиономию вблизи я не горю желанием, именно поэтому на его парах всегда сажусь как можно дальше. Останавливаюсь напротив преподавательского стола, безотрывно смотрю на мужчину, а он молчит, ждет пока последний студент выйдет прочь.
Хлопок двери. Вот мы и остались наедине.
— Вы что-то хотели, господин Майер? — улыбаюсь, изображаю вежливость и доброту, однако с таким же лицом могла бы смело накапать яда ему в кофе.
Кстати отличная идея, обязательно это сделаю в следующий раз, когда этот напыщенный засранец будет ночевать в нашем с братом доме. Эд, конечно, сам позволил своему дружку жить у нас, но несмотря на любовь к брату — присутствие Макса меня вымораживает.
— Прекрати цирк, Беликова, — фыркает Макс, снимая маску интеллигентного препода и превращаясь в самодовольного мажора.
Вот теперь узнаю его во всей красе.
С тяжелым вздохом поправляет дорогие очки на голове и нехотя поднимается на ноги, обходит стол. Слишком быстро оказывается рядом со мной, окутывая шлейфом своего элитного парфюма.
Ну и гадость, господи боже… Только клопов травить.
— Мне нужна твоя помощь, Беликова, — говорит уверенно, но я же знаю, что это попытка просьбы.
Этот человек не привык просить. Он привык брать, то что ему нужно.
Давайте, давайте, Максимилиан Генрихович, спускайтесь на бренную землю. Снизойдите до обычных смертных, не учившихся в элитных вузах Германии и не тратящих папенькины деньги.
— Мне вот интересно, — не могу удержаться от колкости. — А своих друзей ты тоже зовешь по фамилиям?
Макс сжимает челюсти, тем самым еще больше заостряя свои скулы. Изо всех сил сдерживает эмоции, ведь ему от меня что-то нужно, а значит нужно подлизаться.
— Ия, — вкрадчиво начинает Майер.
Тут же понимаю, что фамилия из его уст звучала куда менее раздражительно. Он всегда как-то по особенному произносит мое имя, с тягучей интонацией, с акцентом на «й» — «И-ий-йа», совсем не так как другие и это тоже бесит. Усмиряю нарастающее недовольство и искренне изображаю интерес.