Выходка Ингрид была не просто так, она сподлила. Но зачем и по какой причине — так и останется для меня тайной. Догадки я могу строить какие угодно, но факт что Макса с ней связывает что-то большее — неоспорим. И, признаться, это бесит. Мне не нравится это жалящее чувство… ревности?
Мамочки, а ведь и правда ревности! С какой стати?!
Возможно, что я просто заигралась, хотя и не старалась особенно. Ну ничего, завтра я возвращаюсь домой и все вернется на круги своя. Кстати, возвращение домой меня немного огорчает, ведь я так и не посмотрела город, не прогулялась по красивым улицам Германии…
Погрузившись в размышления, собираю чемодан, чтобы потом не тратить на это время. Где-то в конце коридора доносятся голоса и я, в целях удовлетворения женского интереса, выглядываю за дверь.
— …девочка выглядит слишком невинной и растерянной, так себя не ведут те, кто связался с тобой… — улавливаю обрывок фразы, сказанной Генрихом Майером.
Как только понимаю, что это приближаются Макс и его отец, тут же заныриваю обратно в комнату и прислоняюсь спиной к двери. Подслушивать нехорошо, очень нехорошо, но говорят же обо мне. А значит, я имею право узнать хотя бы что-то!
— А как ведут себя те, кто связался со мной? — спрашивает Макс и я не могу отрицать раздражение, проскользнувшее в его голосе.
— Макс… — тяжело вздыхает Генрих. — Я понимаю, что все это спектакль, который был затеян, лишь бы не оставить тебя без гроша. Вот только зачем в это влезла бедная девочка? Ты мог примерно так же отыграть любящую пару с Ингрид. Я даже не против, она отличный вариант. Уж ваши поцелуи выглядели бы куда правдоподобнее.
Морщусь непроизвольно, представляя как Макс целует эту змеищу. Фу!
— Знаешь, чему я всегда поражался после смерти мамы? — кажется, что Максимилиан вот-вот сорвется и разговор перейдет на повышенный тон. — Твоему умению засунуть любые чувства поглубже в задницу. Будь то отеческая любовь или простая симпатия к женщине. Тебе вдруг везде стали мерещиться выгодные условия и все остальное — хрень собачья!
Боюсь даже дышать, чтобы не быть услышанной. Сердце барабанит в груди от волнения и я закусываю губу, чтобы не дай Боже не выдать себя.
— Если бы у вас были чувства, я бы не лез. Но их нет, — спокойно говорит Генрих. — И даже по поведению ее родителей это понятно.
— Их нет? — усмехается Майер младший. — С чего такие выводы? Хотя нет, не отвечай, я не намерен выслушивать чушь.
— Тогда женитесь в выходные, раз такие сильные чувства. Я договорюсь.
Сердце пропускает удар и тело охватывает ужас. Нет, нет, нет… На это я не подписывалась! Идите к черту с такими предложениями!