– Три с половиной, – сбавила девушка.
– За такой товар даже трёх не дам! – фыркнул торговец.
– Что ж, ступайте с миром, – махнула рукой Камилла. – Поищу ваших пивоваров – они-то от выгодной сделки не откажутся! У кого закуска – у того и выпивка, благородный ллей! Пособлю их прибыльному делу…
– Шельма, – ругнулся перекупщик, как только Камилла шагнула прочь. – Последнее слово: три с четвертью!..
Как только перекупщик с работниками погрузили товар на свою телегу и укатили прочь, торопясь просушить закупленный товар, Камилла чинно достала три серебра из кошеля и вручила старому рыбаку.
– А теперь двадцать четыре медных, – требовательно протянула ладонь дочь Рыжего барона. – Как договаривались.
– Договаривались на шесть с каждого серебра, – хитро сощурился рыбак. – Бери шестнадцать и уходи, пока караванщиков с охраной не кликнул!
– Шестью три – восемнадцать монет, дядя, – ледяным тоном проронила Камилла.
– Бери, что даю, девка, – предупредил старик, – или племяннику своему велю пинка отвесить!
Камилла молча сгребла с подноса монеты, перевязала кошель и осмотрела опустевшую повозку. Рыбой от неё воняло теперь гораздо меньше, и уже за одно это стоило потрудиться.
– Сколько ни обманывай, всё равно честным помрёшь, – задумчиво проронила ученица мэма Фаиля. – Свидимся ещё, старый хрыч.
Мэма Софур осталась довольна и ужином, и накупленными припасами: не придётся голодать в дороге. Хозяин каравана предупредил путешествующих, что вторая стоянка будет на закате следующего дня, так что мэма Софур вооружилась тыквенными семечками и наслаждалась вечерним костром. Торговля свернулась ещё до сумерек, так что теперь путешествующие и караванщики отдыхали перед ночным сном.
Пэр Нильс самоотверженно занимался лошадьми днём, так что теперь дремал в повозке, мужественно продержавшись до темноты. Конечно же, пожилой наставник долго и горестно вздыхал, узнав, что ллейне Камилле пришлось ради их пропитания «продать» дорогую вещь из отцовского наследия, но и предложить взамен ничего не мог: скудные сбережения доброго пэра ушли ещё во время морского путешествия. Зато как только пэр Нильс отправился на ночной покой, Камилла и Софур дружно выдохнули и даже ослабили шнуровки платьев: держать спину ровно и говорить складно, как к тому привык учтивый пэр, обеим давалось непросто.
– Вкушать мясо несвойственно человеку, – вдохновенно вещал Густав, молодой повар с Ближних Островов. В караване он путешествовал в одиночку и явно искал компании. – Мы давно не древние люди, и нам есть, чем питаться, и помимо несчастных животных! Вдумайтесь, как проливается невинная кровь…