Твердь ощутимо тряхнуло.
– Так д-должно б-быть, – впервые на памяти Камиллы запнулся мэм Гирр. – Мне говорили. Стихия принимает своего носителя после смерти… Теперь все во дворце знают о смерти его величества.
– Да пусть катится хоть Себу в пасть! – вспылил Рафаэль. – Всю жизнь мечтал воссоединиться с семьёй, только чтобы порадоваться тому, что воспитан пиратами!
– Отец! – крикнула Камилла, вскидывая голову. – Патрик!..
Паладин боролся. По телу его, то зыбко-прозрачному, а то человеческому, то и дело пробегали судороги. Силы его заканчивались – вместе с вытекавшей из груди кровью. Окровавленный дротик не встал на место, когда Родрег призвал мага воздуха, и теперь лежал рядом с телом Патрика равнодушным напоминанием.
– За мной, Эллар! – рявкнул Рыжий барон, срываясь с места. – Не отпускай его, дочь!..
Камилла не отпускала. Так и держала лицо Патрика в ладонях, не смея ни миг отвести глаз. Словно держала взглядом, беспрестанно шепча слова – бессвязные и нелепые. И Патрик их, кажется, слушал, потому что смотрел на неё, не моргая. Кожа, уже совсем человеческая, снова леденела под пальцами, и перекинуться в стихию паладин больше не мог.
Только расслабится – и окончательно вернётся в человеческое тело. И умрёт, у неё на руках, умрёт неизбежно…
В диком напряжении Камилла не замечала, как осталась с Патриком одна в опочивальне – рядом с мёртвым королём. Как выбежали из покоев отец с Рафаэлем, как мэм Гирр рявкнул что-то в коридоре подбежавшей страже. Как кто-то опасливо заглянул в опочивальню, кажется, королевский камердинер; тихо прошёл к ложу и так же тихо вышел. Как прошла целая вечность перед тем, когда раздался снаружи дружный топот, и в опочивальне появились люди.
Камилла даже не обернулась.
Только и видела уже привычно-карие, тускнеющие глаза, по-прежнему ласковые, но очень уставшие. Веки медленно закрывались, но Патрик ещё боролся. Не мог уже выдавить ни слова через окровавленные губы, но смотрел, смотрел, не отрываясь. Словно забирал её образ с собой – в вечность…
– …я сказал и повторю, ллей Золтан: я не справлюсь с амулетом стихий. Родрег мог, Корни может. Твой отец, полагаю, тоже. Я – не рискну.
– Я убью тебя, Салават!
– Едва ли это поможет ллею Блаунту.
– Бесполезный ублюдок! Можешь ты сделать хоть что-то? Хотя бы попытаться! Проклятье, ты же… ты же маг воды, будь ты проклят!
– Я могу не только попытаться, – усмехнулся над головой ллей Салават. – Я уверен, что успею его спасти. Даже без амулета стихий. Мне только и нужно, чтобы он не сопротивлялся и вернулся в человеческое тело. Я перехвачу все соки, которые его поддерживают, и напитаю новыми. Ускорю течение жидкостей внутри… Не сразу, но раны затянутся.