– Вы такая красивая, ллейна Камилла, – улыбнулась Одетта, выходя из опочивальни. Юная дочь Бианки была восхитительна: нежно-розовое платье, светлые волнистые пряди, уложенные с особым мастерством и несколько придававшие ей возраста, что, впрочем, юной Одетте пошло лишь на пользу. Украшений, кроме живых цветов в причёске да драгоценных серёг в маленьких ушках, дочь Бианки не надела. – Платье у вас чудное!
Камилла и сама признавала: чудное. А вот ллейна Бианка почему-то сердито нахмурилась, принимая спешный заказ у посыльного: мол, и цвет тяжёл и лишь для перестарков годится, и ткань уж больно плотная, такая не девице, а вдове подходит, и камни могли бы быть посветлее.
Время поджимало: на Камиллу одевали, что пришлось. Однако дочери Золтана на удивление подошла и тёмно-изумрудная расцветка, и тяжёлая ткань, оттягивавшая подол книзу и придававшая фигуре исключительно строгий силуэт, и тёмные камни, обрамлявшие глубокий вырез, пояс да подол дивного убора. Платье оставляло руки открытыми; мастер приложил пару дивных перчаток с нашитыми на одной из них мелкими белыми камнями. Те обхватывали кисть браслетом, и ллейна Бианка, приглядевшись, обронила, что к столь ярким камням нужна пара.
Пэра Эдна долго промучилась, закалывая жемчуг в волосах Камиллы, но зато результатом осталась довольна даже её придирчивая госпожа.
– День и ночь, – оглядев девиц, заключила строгая камеристка.
Сама ллейна Бианка, в окружении молодых спутниц, ничуть не уступала им в красоте и убранстве. Камилла справедливо полагала, что та намного красивее и изысканнее, чем они с Одеттой, взятые вместе и помноженные вдесятеро.
Судя по взглядам, которые бросали на них встречающиеся на пути придворные, не она одна так считала.
Смотрели вначале на ллейну Бианку – вначале восхищённо или завистливо, в зависимости от того, мужской или женский взгляд падал на неё в толпе – затем узнавали лицо, с любопытством глядели сперва на одну девицу, затем, уже с подозрением и шушуканьем – на вторую.
Ллейна Бианка ловко избегала встречи взглядов, чтобы не пришлось здороваться со всеми подряд, и остановилась лишь у распахнутых дверей огромной залы. Оттуда слышалась музыка, голоса, шуршание платьев, стук каблуков, и лился ослепительный после полутёмного коридора свет.
Камилла почувствовала, как к щекам – так некстати – приливает кровь. Чудодейственные крема пэры Эдны едва ли скрыли бы свекольные щёки, и дочь Рыжего барона несколько раз глубоко вдохнула, успокаивая дыхание.
– Наша очередь, – коротко тронула её за локоть Бианка, слушая, как привратник перечисляет титулы вновь прибывших. – Ступай рядом с нами и не забудь про поклон у трона его величества.