– Ллейна Бианка сказала, что отец твой исчез пять зим тому. Вместе с молодым человеком, которого он обязался доставить домой. Как звали этого юношу?
– Рафаэлем, – откликнулась Камилла, оборачиваясь лицом к его величеству. Родрег выдохнул, невольно потирая сердце. – Так отец сказал. Добавил ещё, что поспешить надобно, и доставить его домой вовремя. Но капитан пиратского корабля, где тот молодец служил старшим помощником, сказал, что среди пиратов его знали как Эллара. Так что, верно, ошибся батюшка.
Его величество ничего не ответил, так что Камилла развернулась и поспешила к ллейне Бианке, забыв о повторном реверансе. Учитывая её талант в данном вопросе, может, и к лучшему.
Мэма Софур и пэр Нильс стараниями Камиллы попали во дворец до празднества. Точнее, в комнаты для слуг, чтобы ожидать воспитанницу в условиях и компании лучшей, нежели в рыбацком поселении.
Нянька от добрых новостей вначале протрезвела, затем прослезилась, а потом и вовсе принялась за беготню: то набивалась в помощницы пэре Эдне и её горничной, то исчезла и заявилась с почти новым платьем, себ знает, откуда выцепленным, в бережной бумажной упаковке. Правда, чуть засаленной.
– На примерку взяла, – хлопотала нянька. – Глянь, какое пышное! Самое что ни есть лучшее для бала!
На ллейну Бианку, при этом присутствовавшую, Камилла старалась не смотреть.
– Ну же, примеряй! – аж подрагивала от нетерпения Софур, потрясая платьем, которое ещё пару дней назад Камилла сочла бы роскошным. – Рюши-то каковы! А пуговицы – крупные, блестящие, ну ровно взаправдашние драгоценности!
Лицо ллейны Бианки осталось каменным.
– Няня, – прочистила горло Камилла, из вежливости встряхнув грубую ткань подола. – Оно чудное! Но тут такое дело… ллейна Бианка предложила первой…
– Верно, – ожила Бианка, – пэра Эдна целую ночь с платьем возилась. Жаль, если такая работа пропадёт.
На самом деле платье принесли им ночью; ллейна Бианка рассчитывалась с посыльным тайком, но Камилла всё равно заметила. Видимо, у бывшей придворной дамы сохранились связи среди королевских портных да мастериц.
– Жалость какая, – пробормотала Софур, пока Камилла согласно кивала, с трудом удерживая вздох облегчения, – ну, что ж… а может, на потом пригодится, а?
С трудом выпроводив няньку, Камилла вернулась к ллейнам Одетте и Бианке. Последняя вновь запретила своей протеже покидать покои, и этот раз Камилла прислушалась: обряд доказал, что игра началась рисковая. Может, и впрямь лучше не дразнить судьбу.
Пэр Нильс тоже волновался: хотел оставшееся до вечера время посвятить обучению Камиллы придворному этикету да «поставить речь светлейшей ллейне», дабы не ударила в грязь лицом перед его величеством, советом, придворными людьми да высокорожденными гостями. Камилла его успокоила: его величество да совет впечатлить она уже успела, а от придворных её ллейна Бианка защитит. Пустых разговоров Камилла не терпела; всякому трёпу причина нужна. Полагаться, кроме как на свою покровительницу, дочери Золтана Эйросского оказалось не на кого; вот светлая ллейна Бианка и укажет ей нужных людей, с кем и потолковать, и завязать знакомство следует. А там уж как Отец даст: или завяжет, или не следует.