Правда, настроение опять мгновенно скатилось в грустно- меланхолическое. Мой огонь, покачиваясь на тросе, уезжал сейчас вверх в кресельном подъемнике в обнимку с мелкой сучкой- Юленькой.
А валяться в снегу, конечно, весело…
Но именно с Виктором не так уж для меня и интересно…
Ну вот зачем я туда посмотрела, а? Отпихнула от себя Соколова, уже не улыбаясь.
– Нет, Вить, давай пока на заднем до конца доедешь. Потом с передним решим…– пробормотала рассеянно, вставая и отряхиваясь. Вытащила борд из сугроба, закрепила ботинки.
– Все, я полетела. Жду внизу, – махнула Соколову рукой и, не дожидаясь ответа, покатилась вперед.
***
Уныние – моё второе имя.
Борд легко скользит по пухлому, немного тяжелому снегу, колкая снежная пыльца щиплет лицо, солнце слепит даже через очки, и ощущение полета почти что можно ухватить рукой.
Но мне плевать – мне грустно.
Специально не позволяю себе разогнаться, лениво перекантовываясь и вихляя по всей трассе. Хочется погрузиться в свою ревнивую боль, а на высокой скорости это сделать сложнее. Поэтому я медленно скольжу вниз, погружаясь в себя.
Обычно это совсем на меня не похоже. Ну, во-первых, стандартная Мадина накостыляла бы Юленьке еще в прокате, популярно объясняя чей джигит. И Хабибу бы тоже высказала все сразу, а не стала бы убегать. Только вот смысла в этом не было. Погода отличная, дорогу чистят, и, возможно, Сатоев уедет уже через пару часов…Какой смысл ссориться с Юленькой, выставлять себя перед одногруппниками в сомнительном свете, если это ничего не даст все равно. И поэтому я ушла…
Вот только эти пару часов веселее было бы вместе, наверно…
Тяжело вздохнув, я резко ушла в поворот, переходя на передний кант. И тут же перед глазами выросло что-то огромное и красное, мельтешение, чей-то крик, скрип. И лыжник-новичок со всей дури врезается в меня, снося с трассы. Палка больно проходится по плечу, в живот попадает чужое колено, борд вылетает из-под ног. Не успев еще толком ничего понять, я оказываюсь задницей в снегу и хлопаю ошалевшими глазами, рассматривая растянувшегося рядом лыжника. Паренек поднимает голову со слетевшими набекрень очками и виновато улыбается.
– Простите! Не думал, что повернете!
– Да ладно, – отмахнулась я.
Быстро осмотрела себя на предмет повреждений и, убедившись, что цела, перевела взгляд на пытающегося сесть паренька. У того дела, кажется обстояли похуже. Одна его лыжа улетела в сугроб, вторая оказалась под задницей, неестественно выворачивая ногу.
– Ты как? Помочь? – я с сомнением оглядела кряхтящего парня.
– Да нет, все отлично, – он всё-таки сел. Стер перчаткой налипший на лицо снег и улыбнулся шире, – Я Артем, кстати. Приятно познакомиться.