— Я хочу знать о тебе всё, Катя. И поверь, эти отметины не вызвали у меня ни в первый раз, когда я их увидел, ни сейчас ничего, кроме сожаления.
Катя вздохнула и тихо прошептала:
— Это от Алёшки. Это после аварии, это после последней операции, когда кишку убирали.
— А эти маленькие откуда?
— Этот следы от дренажей. Этот от разрыва печени, этот от оторванной селезёнки, а эти от порванной кишки. Вот такая география с анатомией, — грустно закончила она. Сергей резко привстал, прижимая Катю к себе. Она же обняла его и тихо прошептала: — Помоги мне, Серёжа. Докажи мне, что я ещё могу…
Она не смогла договорить, Сергей накрыл её губы своими и перевернул, подминая под себя и что-то шепча. Катя потерялась в его голосе, поцелуях, руках, что гладили и сжимали её тело. Сергей чуть отстранился от неё и прошептал:
— Катя, Катенька…
Она со стоном выдохнула:
— Серёжа, да, я не могу больше… пожалуйста… — и вскрикнула, чувствуя, как мужчина заполнил её горячей плотью.
Господи, неужели, эти простые движения могут вызывать такие сладкие ощущения? Она стонала всё громче, легко царапая его спину и прижимаясь всё крепче, всё выше поднимая ножки, всё сильнее выгибая спину — и вдруг задрожала, открыв рот и заглатывая воздух пересохшими губами. Сергей смял её губы свои ртом и задвигался сильнее и быстрее, заглушая её крик и чувствуя, как пульсирует лоно, как сжимаются её мышцы, как останавливается собственное сердце и толчками бьётся наслаждение, затапливая их тёплой, влажной темнотой.
Он не отпускал её из плена рук, губ, напряжённой плоти, взлетая раз за разом вверх к небесам, заставляя её кричать, плакать, измученно стонать и опять кричать, умолять о пощаде, об отдыхе, и опять кричать и стонать. Она летела сквозь эту пряную ночь, раскинув руки, облизывая сухие, опухшие от его поцелуев губы, уже не имея сил обнять его, оттолкнуть, отвернуться, слепо подчиняясь и понимая, что только этот мужчина может дать ей то, что просило, требовало и хотело её тело. Она уснула на рассвете в его руках, обессиленная, уставшая, измученная и самая счастливая на свете.
Игорь
— Я тебя убью, — простонала Анна, откинувшись назад на грудь Игорю, который вытирал ей лицо. И улыбался. День рождения Кати удался! Катя летала по клинике, будто у неё выросли крылья, улыбалась, смеялась, шутила, будто внезапно вернулась та девушка, какой она была десять лет назад, а его Аня… — Ты наконец-то это сделал, да?
Игорь активно закивал, придерживая жену над раковиной. Анну тошнило уже несколько дней, она всё списывала на переедание в рождественские праздники, но сегодня утром, когда утренняя тошнота вылилась в рвоту, к Шаниным пришло понимание происходящего. Ребёнок! У них будет ребёнок! Если учесть, что Анна и Игорь через год после рождения Инночки стали задумываться о втором малыше, но — увы! — этого никак не получалось, Шанины решили, что горячо любимая дочка — это был их единственный шанс. И вот сейчас, через двенадцать лет, чудо всё-таки произошло.