А может она в Америке трахалась направо и налево? Меняла мужиков как перчатки. Об этом ты, Тимур, не подумал?
Рычу, как дикий, обезумевший зверь, едва представлю чужие руки на теле Алисы. Суууука! Внутри все кипит, плавится от адского огня. Я докажу Задорожной, что ни один мужик не доведет ее до неистового состояния своим вялым, сраным членом.
— Так ты будешь просить, — цежу сквозь сжатые зубы, — или мне уйти, милая Алиса?
Ну давай же… открой свой ротик и произнеси пару слов. Покажи мне, как сильно ты меня хочешь. Притворись, что все как раньше.
— Пожалуйста, Тимур…
— Что именно?
Я заставлю тебя озвучивать свои мысли. Не могла ты забыть, как раньше настаивал на этом.
— Пожалуйста, — сглатывает, томно вздыхает и смотрит прямо мне в глаза. — Трахни меня. Сделай своей.
Умница, девочка.
Чуть приспускаю домашние брюки. Каменный член гордо приветствует Алису, пожирающую его похотливым взглядом. Дерзко усмехаюсь, провожу рукой по всей длине, раскрывая головку.
Сучка глаз не отводит, ерзает по кровати. Ахает, когда раскрытой ладонью глажу нежный животик. Останавливаю ее движения.
Большим пальцем очерчиваю контур ее губ. Вызывая стон. Громче и слаще всех остальных.
Пару раз тяжело вздыхаю, взвешивая все «За» и «Против». А потом, помогая себе рукой, резко вхожу в ее мокрую киску одним резким, ловким движением.
— Черт! Ааааа!
Одновременно, на повышенных тонах. Оглушая обоих. Сходим с ума. Теряя себя в этом моменте.
Даже не дав ей привыкнуть к размеру, начинаю бешено двигаться. Трахая как сумасшедший. Слетевший с катушек маньяк. Каждый толчок словно метка. Она моя. Я ее получил спустя пять лет. Она такая тесная. Влажная. Сжимает своими стеночками, что башню срывает напрочь.
— Боже, — по щеке Алисы течет одинокая слезинка, которую тут же слизываю языком. — Ай!
Вздрагивает, когда закидываю ее ноги себе на бедра, меняя угол проникновения. Толкаясь еще глубже, еще дальше. Ее теплоту так сильно обволакивает член, что он неистовее в ее киске орудует. Быстро, грубо, бешено.
Секс с Алисой подобен гонке, где нет ни победителей, ни проигравших. Только страсть, похоть, животное желание обладать. Клеймить. Полностью отдаваться власти.
— Скажи мне, с кем ты трахалась в Америке?
Сам не знаю, почему задаю этот вопрос. Доводящий до ярости, выплескивающейся в неистовые толчки. Хочу узнать, сколько кобелей засовывали в нее свой хер. Скольких она удовлетворяла. Днем и ночью.
Знаю, я идиот. И мне должно быть насрать. Но…
— Ни с кем, — встречает каждое мое проникновение подмахиванием бедер.
— Врешь, — кусаю за нежную кожу плеча. — Ты врешь, сука!