* * *
— Что? Как? Почему? — вопросы льются из меня как из рога изобилия.
И это неудивительно, если посмотреть на то здание, у которого стоит Тимур. Высокий, такой красивый. Выглядит совсем иначе, нежели утром. Сейчас на нем синие джинсы с рваными коленками, черная футболка и белые кроссовки.
Он не похож на жесткого, грозного бизнесмена. Передо мной… тот же Тимур, каким он был пять лет назад. Милым, озорным парнем, привезшим меня на наше первое свидание в торговый центр. На корт. К которому мы сейчас приближаемся.
В груди что-то екает. Лавина воспоминаний накрывает плотным одеялом. Глаза на мокром месте, а к горлу желчь подступает. С трудом на ногах стою. Вот так сюрприз мне Тимур устроил. Удивил так удивил.
— Раз уж ты предложила притвориться, что все как раньше, — слова бьют острым, ржавым осколком прямо в сердце, — я решил предаться прошлому, — подводит к небольшому столику. — Возобновить нашу поезду на роликах.
Передает мне роликовые коньки. Трясущимися руками, чисто на автомате, их надеваю. Стараюсь не смотреть на Тимура, протягивающего мне руку.
С опаской, словно это ядовитый плющ, вкладываю свою руку в его ладонь. Тут же запястье пронзает мощный электрический ток. Покалывает пальцы. Ноги становятся ватными. Волнение накатывает. Тимур же, спокоен как удав. Либо ничего не почувствовал, либо… просто умело скрывает свои эмоции. Ведь их так сложно разглядеть за непроницаемой маской.
— Тимур, подожди, — еле поспеваю за ним. — Я не каталась на роликах после… того раза, — виновато опускаю глаза.
— Быть этого не может, — отпускает мою руку и делает поворот вокруг своей оси.
С ума можно сойти. Как профессионально он катается. Словно каждый день тут занимался.
Конечно! Воронцов мог многих сюда приводить на первое свидание за эти пять лет. Ты же не единственная в его жизни.
Не обращаю внимания на настырный голос в голове. Просто решаю пользоваться моментом и наслаждаться каким-то подобием идиллии.
Отталкиваюсь, чуть проезжаю вперед и… практически лечу в неизвестном направлении из-за толчка девушки в черном костюме. Машу руками, что-то кричу бессвязно, молюсь всем Богам, чтобы меня кто-нибудь спас, иначе врежусь прямо в ограждение.
Секунда, две, три. Чьи-то сильные руки обхватываю меня за руку, тянут на себя. И вот я уже прижата к крепкому телу. Знакомый запах туалетной воды щекочет ноздри, а сердце словно хочет вырваться из груди к сердцу Тимура.
Боже. Его объятья такие надежные, как спасательный круг, который быстро может исчезнуть в холодных водах безразличия и ненависти.
— Алиса, — приподнимает мое лицо за подбородок, всматривается чертовски красивыми голубыми глазами прямо в душу, — может, скажешь мне правду?