Язык был незнакомым и непривычным, но я его как-то понимала. Боженьки, где я?
— Как меня зовут? — спросила я, с огромными усилиями ворочая языком. Спросила на этом самом чужом языке.
А, собственно, как? Наталья Владимировна Синельникова осталась там… Не знаю, где. Вопрос с тем, что мне ничего не приснилось и я действительно умерла, можно считать закрытым ровно с того момента, как девица открыла рот. Это точно не Россия. Да, было бы очень сложно поверить, что я из центра Москвы попала в какое-то совершенно убитое захолустье, но даже там нет таких больниц. И это не прошлое, по крайней мере, на прошлое нашей страны.
Есть, конечно, совершенно фантастическая версия, что меня перенесло в какую-то другую страну, но тогда бы со мной хоть попытались поговорить по-английски. Или другая страна и на век назад?
Девушка чем-то была похожа на испанку, такая же темноволосая, с оливковой гладкой кожей и очень худая, будто ее голодом морили. Но язык ее… Это явно не романская группа, совсем не похоже, скорее уж напоминает немецкий. Да и откуда я его знаю?
Так, ладно, надо отвечать:
— Н-не помню, — с трудом выдавила я. — А что случилось, где я?
— Вы в лекарне Великой Ельбы, — гордо отчеканила девица.
Было бы чем гордиться, ага. А то этой Великой, не мешало бы здесь ремонтик сделать, стеночки там покрасить, потолочек побелить, электричество провести. А тут вообще есть электричество? Ой-е…
— И почему я здесь? — продолжила допытываться я.
— Вас нашли на улице, — поделилась девушка.
Ага, найти на улице меня могли по разным причинам, так что продолжим.
— И что я там делала?
— Лежали.
Ответ программиста из анекдота: абсолютно точный, но абсолютно бесполезный.
— А почему я там лежала? — она издевается или действительно тупая? Нет, скорее второе.
— Потому что вас сбила повозка или мобиль, — пожала плечами девушка.
— Ага, — промычала я скорее про себя. Девушка не поняла, потому что это я по-русски, и нахмурилась. — И что со мной?
— Ушибы, — пожала плечами та. — Шишка на голове. Возможно переломы, но Святые этого не подтвердили.
— А почему не подтвердили? — нахмурилась я. Из слов этой сестры милосердия было совершенно непонятно, эти самые Святые меня обследовали и не подтвердили или не подтвердили, потому что не подходили?
— При вас денег не было, поэтому Святые вас не осматривали, только велели настойку от боли дать.
— Ага, — опять промычала я. Какие меркантильные святые! Интересно, меня освободили от денег до или после произошедшего? Или у меня их и не было?
Могли ведь запросто ограбить и толкнуть под экипаж или повозку, или что у них тут. А могли обворовать, пока сюда доставляли или и вовсе здесь.