— Не думаю, что то, что я вспомнила… — не прямой путь в дурку. — Реально. Идём.
Игнорируя доводы разума, я быстро взбежала по ступенькам на свой этаж и вошла в квартиру. Сердце грохотало настолько оглушительно, что я даже не слышала шагов позади себя. А их и не было, как оказалось.
Неужели всё-таки глюки, а?
Выглянула в открытую дверь, нос к носу столкнувшись с мужской грудью, хоть и укутанной в одеяло:
— У тебя странное жилище. Зачем в твоём замке столько дверей? — он оглянулся на соседние двери всего на мгновение, тут же переводя растерянный взгляд на меня.
— Э-э-э-э… Вот эти двери? — сглотнула, сканируя мимику мужчины. — Шутишь? Они не мои…
— Не понимаю.
— Ты прикалываешься? — ну не верю я в то, что он реальный шизоид. Слишком он весь такой из себя. Может, это какой-то пранк? — Войди в квартиру, пожалуйста. Мне холодно. И без фокусов!
— Это сложно. — выдыхает он, растерянно оглядываясь.
— Что сложно, блин?! — нервирует. По нему МХАТ плачет.
Нервы сдают. Стопы в следах откровенно подмерзают, после моего забега по ступенькам. А он мне здесь комедии ломает!
Перехватываю его кисть, удерживающую скомканное одеяло у подбородка, резко дёргаю на себя, подгибая большой палец. Мужчина округлил глаза, склонив колени, после чего я втолкнула его в квартиру, ослабив хватку.
Выдохнула, захлопнув входную дверь, и опасливо покосилась на незнакомца.
— Что ты сделала?
— Оливье будешь?
Мы спросили одновременно, неловко рассмеявшись. Смех у него такой…грудной, вибрирующий и заразительный.
Я почти расслабилась и решилась выслушать его со всей серьёзностью. Да я даже с удовольствием подыграла бы ему в этой затее, если бы он не выдохнул, отсмеявшись:
— Что такое олифье?
— Зелье, блин, приворотное!
— Разве в этом есть смысл? — такой странный вопрос. — Я влюблён окончательно и бесповоротно… — голубые глаза смотрели так проникновенно и наивно, что моё раздражение вместе с сердцем оказалось где-то в районе пяток.
Да что же такое-то?!
Я сидела на кухне и сгорала со стыда. Щёки пылали адским пламенем, уверена, выдавая меня со всеми потрошками. Шутник года, он же голый мужик, он же якобы дракон, он же Драг, как я решила его называть, раз уж он продолжает настаивать на своей версии происходящего, нагло сцапал мою ногу, усевшись на низкий табурет, и начал неистово растирать. Некогда голубой след отправился в мусорное ведро, отчего у меня глаза на лоб полезли.
Собственно, это и заставило меня растеряться, не оказать должного сопротивления сразу же, а позволить минуту, другую наглаживать горячими руками мою пятку и щиколотку. Когда его ручищи перебрались к пальцам, я наконец-то опомнилась: