Не желая еще глубже вдаваться в эту тему, я решил самому себе доказать, что могу владеть своими инстинктами, и неподходящая девушка не сможет пробудить во мне желание против моей воли.
— Иди к папе на ручки! — смело говорю я, акцентируя своё собственное внимание на слове «папа». Я буду воспринимать её как дочь и всё будет ок.
Но стоило мне снова прикоснуться к девушке, взяв её на руки, как внутри всё снова предательски затрепетало. Я миллион раз пожалел, что взялся сам нести её в квартиру. Надо было попросить консьержа, заплатив ему, как это делал уже не раз, перевозя тяжелые вещи в новую квартиру. И сейчас поскорей доставить её в квартиру и смыться на работу было моим единственным желанием. Ну, почти единственным. По крайней мере самым разумным, это точно.
И я уже собрался стартануть к подъезду, как вдруг почувствовал, что Николь начинает меня… нюхать… А через секунду, не дав мне осознать первое действие, девушка совершает следующее, напрочь сбивая все барьеры, которые я так усиленно выстраивал в своей голове. Она меня целует в шею… Легко, невесомо, но от этого прикосновения меня начинает трясти и, кажется, даже кружится голова. В общем, наступает какое-то помутнение рассудка, и я, вместо того, чтобы идти к подъезду, ставлю Николь на ноги и заглядываю ей в лицо. Последняя надежда моя — что она смутится и хоть что-то скажет в своё оправдание — рушится, когда я встречаюсь с затуманенным взглядом заплаканных глаз. Они срывают стоп-кран, и я уже решительно тянусь к её лицу за поцелуем, как вдруг, словно ушат ледяной воды, позади меня раздается до жути знакомый голос:
— Глееебушка! Ну наконец-то!
Все чувства, которые я испытал за последние две минуты, в миг растворились. Я хотел бы не только сейчас не слышать этот голос, но желательно вообще никогда — ни в будущем, ни в прошлом. Но реальность такова: очевидно, что позади меня стоит биологическая мать моей Ники.
Мне очень хочется ошибиться, хочется, чтобы услышанное было просто слуховой галлюцинацией, и поворачивая голову, я, как ребенок, загадываю желание. Но Деда Мороза не существует — передо мной во всей «красе», приняв выгодную позу, с чемоданом в руках стоит Альбина.
— Ну, что же ты, как неродной, стоишь?! — манерность в интонациях у неё появилась после переезда в Москву, лет пятнадцать назад. Примерно с того времени, меня стало подташнивать во время наших вынужденных встреч, связанных с желаниями бывшей жены «повидаться с дочерью».
Альбина виляя бедрами, словно по подиуму, идет в мою сторону и тут же, отталкивая Николь, державшуюся за мой локоть, виснет на моей шее.