Как только в голове немного просветляется, я облегченно вздыхаю.
– А я забыла тебе сказать, что уже пару дней не принимала таблетки, – я трусь носом о его небритую щеку. – Но ты и так догадался.
– Плевать на твои таблетки, – он тянется, чтобы поцеловать меня, но я изворачиваюсь и отстраняюсь. – Может повторим?
Меня словно прорезает электрическим током. «Может повторим?»
– Что значит «плевать»? – не знаю, зачем этот разговор, но я вдруг не могу сдержаться, чтобы не выплеснуть ему на голову все те чувства раздражения и иррационального страха, которые внезапно наваливаются на меня. – Ты вообще знаешь, откуда берутся дети?
– Вообще знаю, – Гордеев чуть хмурится, ему не нравится мое поведение, и, возможно, сейчас не нравлюсь я. – А ты?
«Может повторим?»
– То есть, тебя не смущает тот факт, что я могу забеременеть без таблеток? – я говорю себе заткнуться, но в душе понимаю, что вряд ли смогу. Моя нагота смущает меня, задевает, как напоминание о том, что я что-то сделала не так, не правильно, так не должно было быть. Но что я сделала?
– Если так будет, я буду только рад, – совершенно спокойно пожимает плечами Игорь. – Лер, чего ты? Все же нормально.
У меня начинает ломить виски. Горло перехватывает железным обручем, и я знаю, что он не ослабнет, а будет только сжиматься. Хватаю воздух, пячусь назад, подальше от кровати. «Может повторим?»
– Да что ты все усложняешь-то? А? – он тоже подрывается и теперь стоит прямо передо мной. – Ты мне нравишься, я нравлюсь тебе, гипотетическому ребенку от тебя я буду только рад! Что с тобой не так?!
В голове стучит какая-то мысль, она зудит где-то на периферии сознания, и я все не могу ухватить ее за хвост, и отогнать не могу.
– Не подходи, – выставляю перед собой руки.
– Лер, что с тобой? – Игорь останавливается, понимает, что что-то не так, но он не может сейчас помочь.
Воспоминание странное, старое и непонятное картинкой возникает перед глазами. Большой дом, а я в нем такая маленькая. Все в этом доме старше меня. В нем всегда играет музыка, всегда слышен смех. Но мне там страшно. Я одна. Кого-то важного нет. И дверь в мою комнату всегда открыта. «Я скоро приду к тебе играть», – слышу я чей-то голос, но я не хочу, чтобы этот кто-то приходил. «Давай в прятки, Лер! Давай в прятки!» Мне страшно, но я прячусь под кроватью. Не потому что боюсь, а потому что играю в прятки. Меня находят быстро. Смех где-то в моих перепонках, а зеленые глаза смотрят на меня в подкроватную темноту. «Может повторим?» Я не хочу играть. Ведь у меня что-то случилось. Что-то страшное и непоправимое. Что-то…