От его прикосновений горела кожа. Нервные окончания воспламенялись, растекаясь по телу нестерпимым пламенем. Хотелось зарыться в этот жар с головой. Позволить охватить себя со всех сторон. Слиться с ним и застыть, наслаждаясь каждым мигом нечаянной близости.
Мы жили по-настоящему лишь во сне. Боясь, что в любой момент ночные свидания оборвутся, я стискивала белую рубаху мужа, прикрывала глаза и, слушая биение драконьего сердца, с восторгом понимала, что моё бьётся в унисон мужскому.
В эти мгновенья я ни о чем не думала. Просто нежилась в кольце сильных рук. Жадно изучала красивый профиль дракона. Слушала размеренное мужское дыханье и блаженно улыбалась, ощущая себя в безопасности.
Когда же первая страсть стихала, а жажда прикосновений была утолена, я умиротворенно вздыхала и уютно устраивалась на мужском плече, а он — баюкал меня словно бесценную драгоценность.
Мы почти не говорили о пути к Храму Ночи. Вернее, я не спрашивала, а Рей (если все же решалась задать вопрос) отвечал скупыми односложными фразами, заверяя, что держит ситуацию под контролем.
Гораздо интереснее ему было слушать о моих успехах в Школе.
Я рассказывала все без утайки. Особенно делилась впечатлениями о тех моментах, когда, наконец, научилась «видеть» ауры живых существ. Достигнув внутреннего покоя и закрепив результат под началом Стейвано (кстати, муж одобрил выбор наставника) я смогла развить в себе уникальную способность «смотреть» на мир Внутренним зрением. Тем самым, какое задействуют в работе целители.
Пусть видение длилось несколько секунд, тем не менее, этого было достаточно, чтобы просканировав «объект», определить степень заболевания.
Оказалось, ауры демонов-шаэнно ядовито-алые. Эльфов — нежно-зеленые, людей — светло-серебристые, а вот драконов… У драконов ауры переливались всеми цветами радуги. При условии, конечно, что те полны физических и душевных сил.
Если же дракон был болен, магически поврежден или как Кассиан лишился пары — аура походила на блеклое изорванное решето. Впрочем, как у всех, кто, так или иначе, нуждался в помощи мага-целителя.
Потом я надолго умолкала, переводя дыханье и замечая, что Рей наблюдает за мной с голодной полуулыбкой, и вновь пускалась в объяснения — каким образом «лечу» подсунутых мастером больных.
Тут обычно муж прерывал жену жадным поцелуем, а, насытившись ласками, зарывался в мои растрепанные локоны и хрипло шептал в ушную раковину:
— Моя самоотверженная целительница. Храбрая, сильная, желанная.
Я отвечала тем, что сильнее прижималась к его груди. С затаённой нежностью вбирала каждой клеточкой драконий аромат и, надеясь сохранить тепло любимого у сердца до следующей встречи, тихо всхлипывала: