— Куколка…
Я хочу себе это каждую ночь. Но если что-то случится — я буду ждать, сколько понадобится.
Еще минутку мы ласкаем друг друга, благодаря за быстрое, но мощное наслаждение. Моемся и выбираемся из душа разморенными и уставшими. У Беспредельщика сонный взгляд.
В комнате я укрываю Полинку, раскрывшуюся во сне. Мы тихо ложимся на кровать рядом. Безумие неудержимого секса сменяется желанием просто быть рядом и смотреть друг другу в глаза. Я глажу пальцем квадратный подбородок, шершавый от щетины, думаю про завтрашний день и прошу, чтобы все прошло благополучно…
Я рада, что мы все обговорили и занялись любовью — это как финальная точка в отношениях, что были раньше. Или наоборот, новая страница? Для меня — точно. Алекс лежит с закрытыми глазами.
— Я люблю тебя, — шепчу я, не уверенная, что он услышит.
Но он приподнимается, с чувством целует меня в лоб, что-то сонно шепчет в ответ, и ложится обратно.
«Я тебя тоже» — разбираю я.
Утром Алекс уходит в шесть, пока мы спим.
Я встаю рано, смотрю за окно в непогоду. В комнате холодно, я набрасываю на плечи пальто, прислушиваюсь к себе и понимаю, что абсолютно спокойна.
От меня мало что зависит. Дело за моим мужем, а в нем я уверена.
Я улыбаюсь, глядя на дочь. Черная макушка, выглядывающая из-под одеяла — самое приятное, что я могу видеть. Поэтому я спокойна — все хорошо. С остальным Алекс справится.
Полина крутится, открывает голубые глаза и немедленно садится. Я поправляю одеяло, замечаю, что зайца она держит в обнимку. Грязноватый, нужно почистить мех…
— Привет, соня, — улыбаюсь я, стараясь не замечать настороженного выражения лица. Это пройдет со временем, когда она поймет, что нас больше не разлучат. — Доброе утро.
Оглядев номер и убедившись, что мы вдвоем, Полинка успокаивается и повисает на мне. Наобнимавшись вдоволь, я сажаю ее к себе на колени и отвожу назад всклокоченные волосы. Взгляд огромных глаз трогает до глубины сердца. Как много пережила моя девочка…
— Ну как ты, солнышко? — ласково спрашиваю я. — Сейчас пойдем завтракать, да?
Нам нужно поговорить — о том, что было и что будет, рассказать об Алексе, о переезде, о том, как будем жить, но пока дочка не отогреется после разлуки, я не знаю, как это сделать. Мы умываемся, я с удовольствием заплетаю ей косички. С губ не сходит улыбка, мы обе расслабляемся.
— А где он? — она дергает головой, пытаясь на меня посмотреть.
— Не вертись, — я понятия не имею, о Толе она спрашивает или об Алексе. Решаю, что она опасается Захарова. — Полина, больше ничего не бойся, все будет хорошо…