Просыпаюсь на рассвете. Постепенно в комнате становится светло, Алекс спит рядом. Я выбираюсь из теплой постели и прячусь в ванной. В этом доме я не могу расслабиться и постоянно жду, что кто-то войдет, нападет, оскорбит… Агрессия витает в воздухе, я чувствую ее кожей.
Я принимаю душ и голая кручусь перед зеркалом, пытаясь увидеть спину. Заражения удалось избежать. Ссадины чистые, заживают, и кожа не такая красная и раздраженная, как вчера. Двигаться почти не больно. Это значит, что скоро я выйду замуж…
Случайно замечаю, что Беспредельщик стоит в дверях и сонно смотрит на меня. Я тут же прикрываюсь руками и выскальзываю из ванной. Смущенно закутываюсь в его рубашку, хотя Алекс не видел меня голой, но везде меня касался. Он усмехается, наблюдая за мной.
— Смотри не открой голой дверь, — говорит он. — Сейчас принесут одежду. Нас ждут к завтраку.
Стук в дверь. Мне приходится открыть — потому что Алекс в ванной.
— Доброе утро, — в коридоре пожилая женщина со стопкой одежды. На ней черное глухое платье, волосы уложены в строгий пучок.
Не зная, что делать, я пропускаю ее в комнату. Она раскладывает на постели полотенца, одежду для меня, комплект из персикового кружева. Она работает степенно, четко, бросает на меня странные взгляды. Я никак не могу понять, как она ко мне относится, но ведет себя так, словно я — инородное тело. Из ванной выходит Алекс и нас тут же оставляют одних. Я сажусь на край постели, перебирая пакетики с нижним бельем. Мне неловко, что все это разложено прислугой у него на глазах, словно меня пытались унизить. Неужели нельзя было убрать в шкаф?
— Как ты себя чувствуешь? Как спина?
— Хорошо, — киваю я.
— Одевайся. Мы опаздываем, не будем заставлять ждать.
В гостиную мы спускаемся вместе. Я иду за Беспредельщиком, стараясь держаться в его тени — чтобы весь удар он взял на себя. На нем черный костюм и белая рубашка, а мне принесли нарядный светлый сарафан. Не знаю, кто выбирал, но к завтраку он не слишком подходит: юбка до колен с мягкими складками, по подолу крупные красные маки. Также мне принесли белые босоножки на каблуке и персиковый кардиган. Вещи дорогие, от громких брендов.
Мы останавливаемся на пороге. Алекс держится непринужденно, я цепляюсь за его локоть и несмело поднимаю глаза. Я жду увидеть семью за завтраком, и в гостиной действительно накрыт стол… Блеклый, без красок: белая скатерть, белая посуда, сияющие приборы.
В гостиной почему-то одни мужчины. Одеты строго, по-деловому, словно на выход.
— Наконец-то, — говорит отец. — Долго спишь, сынок.