— Но я ведь такой же робот, — развожу руками, как бы подтверждая очевидное.
— Именно! Поэтому, я и хочу увидеть тебя в паре с человеком.
— Ты что‑то недоговариваешь…
— Ты можешь хоть раз просто довериться матери?! — в глазах Маргариты Ивановны просматриваются слезы, а в голосе дрожь, словно я действительно обидел ее.
— Ты отлично играешь, мам, но я не папа. На меня это не действует, — произношу и вижу на ее лице зеркальное отражение моей собственной усмешки.
— Ты курил на порожках, Стас. Знаешь, что это значит?
— Заставишь меня вымыть полы во всем центре?
— Ты будешь помогать Лесе с ее группой до нового года. И из этой же группы выберешь себе партнершу, с которой поставишь номер. Лирический номер, Стас. Тонкий и душевный. Со смыслом.
Она так говорит, словно все остальные мои номера бессмысленны. Это не так. У них есть идея и сюжет. Нормальный сюжет, а не такой, когда боишься поскользнуться на соплях во время танца.
— Чем я могу ей помочь? У нее есть Влад.
— А теперь еще и ты, — не дрогнувшим голосом мама произносит саму страшную фразу, что я слышал.
Олеся получила нас обоих. Заманила в свои сети. Заколдовала. Притворялась милой подружкой, проникла в наши души. И в итоге похитила сердца и расхреначила их друг об друга, искупавшись в крови.
Молча поднимаюсь с места. Наказание никогда не может быть изменено или обжаловано, но… Я больше не ее ученик и не обязан играть в эти тупые игры.
— Стас… — мягкая интонация ломает ее голос и он становится таким тихим, что еле слышно.
Замираю возле двери, потому что теперь в кабинете не Маргарита Ивановна, а только моя мама.
— Белецкие не сбегают от проблем, ценят семью и уважают друзей. То, что она сделала не тот выбор, на который рассчитывал ты, не делает ее плохой. В любом случае кто‑то бы пострадал.
— А так страдаем мы все, — сквозь стиснутые зубы произношу я.
— Нет. Они с Владом снова стали друзьями. Почему бы и тебе не попробовать?
— Они притворяются. Нельзя после такого стать друзьями. Зачем ты позволила ей остаться? Еще и группу разрешила набрать…
— Потому что я хочу, чтобы мои мальчики стали мужчинами.
Хмыкаю, толкая дверь. Мы уже давно ими стали, мам. Лет так в четырнадцать. Что она несет?
— И приведи себя в порядок! — кричит в спину Маргарита Ивановна. — Побрейся! Выглядишь как бездомный!
Не поворачивая головы, поднимаю вверх руку и перебираю пальцами. А я и есть бездомный, так что вполне соответствую. Не хочу возвращаться в нашу с братом квартиру, потому что Она почти все время там. Олеся. Улыбается и печет свои чертовы блинчики, а Влад радуется как придурок и продолжает делать вид, что его вполне устраивает статус друзей. Идиот! Иногда я вообще не вижу в нас ничего одинакового или даже отдаленно похожего. И теперь мне придется лицезреть эту парочку почти каждый день, да еще и партнершу искать для номера.