— Давно меня так вкусно не кормили! Тамар, налей еще чайку и сметанки подложи. А я-то переживал за Слав… Ярослава Денисовича, разумеется, что один тут от детской болезни страдает. Так что, точно ветрянка? — обращается он к племяннику. А мне думается, что племянник этот дядю своего такими матами бы сейчас покрыл, каких я еще не слышала. Но сдерживается вроде.
— С высокой долей вероятности, — отвечает страдалец. Мне кажется, ему нужно снова лечь и поспать. И явно без Василия Федоровича.
— Ладно, ребята, пойду я, — неожиданно произносит дядя, а я слышу рядом шумный выдох.
Дядя Вася встает из-за стола.
— Тамарочка, спасибо, девочка, за ужин. Вот уж не ожидал, что в этом доме могут так накормить. А ты выздоравливай! — кивает Ярославу.
Едва за родственником захлопывается дверь, Холодова прорывает. Ругается он емко, но цветисто. Я мало что понимаю, но говорит явно что-то нехорошее. В общаге парни как-то примитивнее, что ли, ругаются.
— Ты его так не любишь? — спрашиваю у Ярослава, собирая грязные тарелки со стола. — А мне понравился!
— Забавно обсуждать с тобой Васю. — Он ухмыляется, и я снова вижу в нем несносного препода. Наверняка сейчас опять гадость какую скажет. — Ты ему тоже очень понравилась, что неудивительно.
— Почему?
— Плохим мужчинам… — Ярослав отбирает у меня из рук тарелку и сам кладет ее в раковину. — Плохим мужчинам очень нравятся послушные домашние девочки, такие, как ты, Скалкина.
Плохим, значит? Прикрываю глаза, чтобы полностью отдаться ощущениям: он оставляет короткие поцелуи у меня на щеке, постепенно опускаясь к шее.
— Очень плохим. И мой дядя такой. Как и я. — Он гладит меня по щеке и улыбается. А глаза остаются серьезными, и это не дает расслабиться. — Останься сегодня у меня.
Сначала показалось, что я ослышалась. Что? Остаться у него? Он что…
— Это не то, о чем ты подумала, — сразу же успокаивает Ярослав, и я немного расслабляюсь. — Я же сказал, не сейчас.
Снова обнимает и кладет подбородок на мою макушку.
— Мне в универ надо утром, уже поздно, — говорю, уткнувшись в его плечо. — Я даже ничего не…
— Ты же терпеть не можешь учиться! Через силу на пары ходишь…
Вот умеет он убить в человеке весь настрой!
— Во-первых, не через силу, есть предметы, которые мне нравятся, но это, конечно, не английский. А во-вторых, вы сами запретили мне пользоваться… услугами Козлова, так что…
По лицу вижу, он не просто удивлен, он словам моим не верит, а зря.
— Так что мне надо учиться.
— Бросишь меня одного с ветрянкой?
Хитрый гад! Больной же, а дальше только хуже будет. А может, у него обычная простуда?