Руки лихорадочно движутся по его спине, плечам, но мне этого мало. Я тоже хочу… как он. Это мое… исследование!
Чуть отталкиваю его от себя, он не сразу понимает, чего я хочу, но подчиняется. Божечки ты мой! Сам черт, английский гад и самый несносный и высокомерный мужчина из всех, кого я знаю, подчиняется моим рукам! Подстраивается под меня! Покорно ложится спиной на кровать, правда, так и не убрав руки с моей груди, и ждет… ждет того, что я хочу… с ним сделать.
Я никогда, никогда не целовала парней никуда, кроме как в губы и щеку, но тут… Тут он, английский гад с неимоверно шикарным телом, которое я очень сильно хочу поцеловать.
Он лежит подо мной, от напряжения вытянувшись в струну, и, затаив дыхание, наблюдает, как я дрожащими губами оставляю неловкие поцелуи сначала на плечах, затем на ключице, но что-то шипит сквозь зубы, когда я случайно задеваю языком его сосок. Прячу довольную улыбку в волосах, они разметались по его телу, пытаюсь убрать их назад, но он не дает этого сделать.
— Продолжай! — велит он, когда я ненадолго отстраняюсь от него. — Пожалуйста!
Губы скользят по накачанному торсу, я не представляла, что мужское тело может быть таким сильным, твердым и одновременно нежным, приятным на вкус.
У него шикарное, восхитительное тело, не могу налюбоваться на него. Меня уже больше не смущает дневной свет и то, что его наглые глаза беззастенчиво шарят по моей груди. Ведь это Ярослав! Мой гад!
Он вдруг мягко переворачивает меня на спину, и вот я уже лежу на кровати, ощущая тяжесть его тела на себе…
— Нет! — Я перехватываю его пальцы, уже расстегнувшие верхнюю пуговицу джинсов. И чуть тише повторяю: — Нет. Не надо…
Он удивлен, очень удивлен, но убирает руку, и я облегченно выдыхаю.
— Почему не надо? Ты же хочешь меня. — Возбуждающе целует в шею, и я почти готова сдаться. — И я хочу тебя. Чувствуешь?
Он толкается в меня так сильно, что мне кажется, я уже ощущаю его внутри себя. И никакая одежда не может быть препятствием…
— Я… не могу. — Пытаюсь отстраниться от него, и он, несмотря на свое возбуждение, легко позволяет это сделать. — Не спрашивай, пожалуйста, но… не могу. Прости…
Последнее слово шепчу чуть не плача. Вот дура-то!
Боюсь даже посмотреть на него, надо бы встать с кровати, найти одежду, но я продолжаю сидеть и чего-то ждать…
— Расслабься, просто расслабься. Я помогу, — тихо говорит он, а я почему-то верю ему и уже не сопротивляюсь, когда он снова тянется к моим пуговицам. — Приподнимись.
Послушно помогаю сдвинуть джинсы ниже, на бедра. И снова вздрагиваю, ощущая его горячий язык на пупке. Возбуждение нахлынуло так внезапно, что от неожиданности выгибаюсь дугой.