И все-таки сейчас день, Холодова рядом нет, никто от мыслей не отвлекает. Больше всего я боюсь, что это кто-то из нашей компании. Но вот точно не Козлов и не Пашка. Парни такой гадостью заниматься не будут. Нет, у нас бывали случаи, что и более откровенные фотки или видео девчонок сливали именно пацаны, но чтобы наши…
Ленка точно этого бы не сделала. Да, она лицемерная и расчетливая, думает только о себе, и ее бесит, что я больше не под ее влиянием. Но чтобы так мстить… Да она могла рассказать всем и про мою аллергию на алкоголь, споить меня могла, чтобы опозорить. И про гада все знает, что именно из-за меня полгруппы его тест провалили. До сих пор многие вспоминают. Но она ничего не сказала никому. Я бы уж знала…
Голова пухнет от предположений. Ну а если я ошибаюсь и кто-то из наших в этом замешан?
— Привет, как дела? — интересуется Марат.
Он подстраивается под мой шаг и идет рядом. Мы столкнулись на первом этаже. В принципе, ничего особенного, за всеми этими переживаниями я даже немного позабыла о нем. Хотя сейчас рада видеть его улыбающееся открытое лицо.
— Нормально. Могло быть и хуже. Я… — Мне вдруг захотелось сказать правду, хотя ему, наверное, не слишком интересно. — Если ты видел фотки в «Трынделке», то все не так…
— Слушай, это не мое дело, — обрывает на полуслове Бухтияров. — Я не фанат Холодова, его не за что любить, но ты… — Тут он улыбается и кладет руку мне на плечо. — Ты — совсем другое дело!
— Вот ведь… — слышу рядом знакомый голос и чувствую сильный толчок в спину. — Все с рук сходит! А ты… — Маринка разъяренно пялится на Бухтиярова. — Ты придурок недоношенный!
Мы все застыли от этой вспышки ненависти. С Иваненко такое бывает, а я чувствую вину, что не рассказала ей о знакомстве с Маратом. А теперь все будет только хуже.
Она уже убежала куда-то вперед, Бухтияров расстроенно спрашивает, не сильно ли она меня толкнула. Да нет, жить буду, но наших отношений это уже точно не улучшит. А ведь мне с ней жить в одной комнате. Не все же время я буду отсиживаться у Ярослава.
— Ну если все нормально, ты извини, она и правда не совсем… нормальная, — виновато произносит Марат.
Он торопится на пару, а я остаюсь стоять в коридоре, гляжу на грустную Люську. Она почему-то не побежала за Иваненко, хотя в этом году они друг от друга практически не отходят. Смотрит на меня глазами побитой собаки. Я Зайцеву такой, будто в воду опущенной, давно не видела.
— Прости, Скалка. Прости, пожалуйста, а? Я не знала, что так выйдет.
— Чего выйдет, Люсь? Ты про Маринку? Ну так она давно бешеная. Да и я ей не сказала про Марата.