Мама не выдержала и залилась смехом. Отец захекал. Потом, вытерев глаза от слёз, спросил:
— Что у тебя в школе?
— Да, нормально, вроде.
— Ну принеси дневник.
Я принёс. Он пролистал.
— Ты смотри-ка, мать. Вроде замечаний поменьше, а?
— Поменьше-поменьше, — подтвердила она.
Отец в последнее время приходил поздно. Авралили они на ТЭЦ, и он оставался на вторую смену.
— А ничего так. Действительно «нормалёк», а не как раньше.
Он сунул мне дневник в руку и нежно хлопнул меня ладонью чуть ниже спины.
— Это тебе… всё равно… Для профилактики. Молодец.
— Я тебя, пап, хотел попросить…
— Чего, — удивился он.
— Ты не мог бы позаниматься со мной… э-э-э… На ключе работать. Я азбуку морзе выучил…
— Твою ж… Что за день такой? День приятных удивлений. Третий раз удивил, а, Надь… В разведчиков играете? Молодцы. Неси ключ. Знаешь где?
— Знаю. Я на этом… На вертикальном могу, мне бы на полуавтомате…
— Он меня сейчас до инфаркта доведёт, — почти крикнул отец. — Не жалеет меня сегодня совсем. То не заставишь его, а то, — может он… Давай, показывай… Может он…
Я принёс оба ключа и приставку — пищалку с квадратной батарейкой, собранную отцом. Он раньше служил на флоте радистом, а потом даже работал радистом в «портофлоте» на буксире и в торговом порту. Очень любил радио дело. У нас даже одно время стояла дома радиостанция, но без передающего устройства. Он стучал ключом увлечённо и пытался меня увлечь, но слегка «пережимал палку», заставляя, а не заинтересовывая. Поэтому я и «кочевряжился». Поэтому он и удивился.
Навыки работы на телеграфном ключе у меня были вбиты инструкторами плотно, но это в том теле. Это тело с некоторым трудом, но осилило нехитрые действия. Всё-таки отец же меня учил класса с пятого. Азбуку я тогда не хотел учить. Сейчас знал.
Простучав несколько строк из газетной статьи, я посмотрел на отца и увидел в его глазах слёзы. Он отвернулся и вышел, сначала из комнаты, потом щёлкнул и входной замок.
— Ты, точно его… сегодня… — Тревожно сказала мама.
— Не о том, мам, тревожишься. Радость он как-то переживёт. Дай бог… А вот вторые смены… Надо, чтобы он бросил свои вторые смены.
— Да какая тут радость, — почти зло сказала мама. — Ты ведь над ним сколько издевался. Выучил бы ты эту проклятую азбуку… Ведь выучил, когда захотел!
— Именно, мам… Когда захотел… Извини…
Я встал и оделся. Мама тихо плакала сидя в кресле.
— Я пойду прогуляюсь. Всё будет хорошо.
Мама махнула на меня рукой.