Лиза
— Как сын?
От удивления замерла на месте чуть ли не с открытым ртом. И это его «сестренка» мне совсем не понравилось.
— Что именно тебе непонятно? Откуда берутся дети?
Казалось, что парень надо мной насмехается, а его противные друзья снова заржали.
— Документы есть? — спросила я, стараясь не обращать внимания на его наглое высказывание и гогот балбесов.
— Слыш, Бес, паспорт доставай, теперь к себе домой будешь только так ходить, — сказал мелкий, чем вызвал новый приступ хохота у себя и второго.
— Что смешного? — нахмурилась я еще больше, — если Петр Вениаминович не соизволил рассказать нам, что у него есть сын.
— Короче, малая, утомила ты меня своим базаром, — произнес этот Кирилл, — сама разбирайся с тем, кто и что тебе не рассказал, а у нас дела. Пошли парни.
Он сделал шаг в сторону, чтобы обогнуть меня, но я вновь преградила дорогу.
— Стой.
— Что еще? — он закатил глаза, но все же остановился.
— Мне надо проверить информацию. А ты подожди.
Включила телефон, чтобы набрать маме, но тут из-за кустов показался Степан.
— Ба, Кирюша приехал, — воскликнул он и довольно живо для своих шестидесяти с хвостиком потрусил к нам.
— Привет, Степан, как тут у вас?
Садовник и парень пожали друг другу руки как хорошие знакомые.
— Все в порядке, как всегда. А Петр Вениаминович сказал, тебя только через две недели ждать.
— Петру Вениаминовичу сейчас не до этого, так что мог и перепутать.
Тут Степан повернулся ко мне.
— Лизок, это Кирилл, сын Петра Вениаминовича, — сказал мне.
— Да, я уже поняла, — кисло улыбнулась я, ничуть не разделяя его радости, потому что уже начала прикидывать, чем грозит мне эта новость.
— Значит, Лиза, — протянул Кирилл, и окинул внимательным взглядом с головы до ног, а я скривилась.
— Только для друзей. А для остальных Елизавета Сергеевна.
Мне захотелось сделать что-нибудь назло после такого бесцеремонного сканирования, а еще злилась из-за своего промаха, так что не придумала ничего лучше, чем вот так уколоть. Жаль, смутить его не удалось.
— Уверен, что не захочу стать твоим другом, — хмыкнул он вместо того, чтобы обидеться.
— Почему? — вырвалось у меня.
Стало немного обидно, даже с простым садовником он разговаривает намного любезнее, чем со мной.
— Потому что я с мелкими не связываюсь, уясни это раз и навсегда, чтобы потом не было проблем. Тем более с такими навязчивыми и вредными.
Сказал это, и снова повернулся к Степану, давая тем самым понять, что разговор окончен.
Я фыркнула и направилась к дому, решив, что парень, определенно, грубиян и мне нечего больше делать в этой компании. А мама? Тоже хороша. Как она могла не сообщить мне о самом главном? Я бы так не опозорилась и он бы не считал меня вредной. И тут словно удар молнии: а может сама не знает?