Хорошо представляя себе этот цикл, писатель Джозеф Конрад делил своих персонажей на две категории – идиотов и каторжников. Идиоты верят в иллюзию и становятся ее рабами. Конрадовские идиоты бывают и героями, и главными врагами, и суперпатриотами, и суперзлодеями.
Каторжники не обманываются по поводу иллюзий, они видят в них утешительный обман, которым мы защищаемся от равнодушной, враждебной, хаотичной вселенной. Конрадовский каторжник считает любые действия бессмысленными и очень часто выступает пассивным/реакционным персонажем фильмов, пьес и книг, построенных на рассуждениях.
Автор между тем должен как-то выкручиваться: вера вдохновляет людей на что-то достойное, сюжетная история претворяет убеждения в жизнь. Персонаж, лишенный веры, может разве что постоять как статуя.
Представьте себе, например, хронического скептика, убежденного, что верят во что-то только дураки. Он лично никому и ничему не доверяет. Сам он не делает ничего, только глумится: его единственное качество – саркастическое остроумие. Из такого каторжника может получиться забавный напарник или главный герой рассказа, но полноценное повествование он на себе не вытянет. Чтобы запустить действие, мотору истории необходим заряд веры.
Поэтому, если скептику полагается своя история, наделите его верой, а чтобы усложнить образ, противопоставьте ей что-нибудь. Можно, например, подвергнуть испытанию его взгляды на сверхъестественное. Верит ли он в существование всевышнего? Будучи циником, он, скорее всего, окажется агностиком, считающим, что единственная логичная позиция применительно к существованию бога – подвергать сомнению и теизм, и атеизм. В этом вопросе он непоколебим – пока вдруг не влюбляется в верующую и не начинает сомневаться в своих прежних представлениях. Во что он будет верить или не верить в итоге? Вот теперь, независимо от того, как все повернется, он становится интересным человеком, с потенциалом для собственной истории.
В каждом из этих примеров исследуется только одна преобладающая грань, однако в одном персонаже может легко уживаться множество внутренних противоречий – как в Одиссее и Тони Сопрано. Собственно, стремление современных авторов замахиваться на продолжительные сериалы с часовыми сериями просто требует от персонажей неисчерпаемой многогранности, чтобы и через пять лет после появления перед зрителем в герое еще оставалось достаточно неизведанного и способного их поразить.
Список конфликтующих противоречий человеческого сознания кажется бесконечным. Возьмите первый пришедший в голову эпитет, подберите к нему антоним – и вот вам зародыш для грани характера персонажа: независимый/зависимый, невротик/уравновешенный, экстраверт/интроверт, покладистый/строптивый, открытый/закрытый для всего нового, сознательный/безалаберный и так далее, насколько у вас хватит воображения