Еще один конфликт, способный разгореться в подсознании, связан с тем, как персонаж воспринимает действительность, и, соответственно, с разницей между иллюзией и наваждением. Иллюзия – это обман восприятия (мираж, фантомная конечность, вера в невозможное). Наваждение – это непоколебимая убежденность в несуществующей действительности, и это уже симптом психического расстройства.
Бланш Дюбуа, главную героиню пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай “Желание”», как мы узнаем из предыстории, девичьи иллюзии о романтической любви загнали в несчастливый разрушительный брак, лишили наследственного имущества и вынудили годами тайно торговать своим телом. Однако, несмотря на все это, она по-прежнему мнит себя сказочной принцессой и грезит об идеальной жизни, которая вот-вот должна наступить. В конце концов под напором алкоголя, унижений и сексуального насилия самообман превращается в трясину наваждения, затягивающую героиню на самое дно, в результате чего она оказывается в лечебнице для душевнобольных.
Если не считать произведений в жанре абсурдистского фарса, таких как «Неустойчивое равновесие» Эдварда Олби, для персонажей, обладающих гранью подсознательного противоречия, итог в виде смерти или безумия не редкость.
Анализ примера. Антоний и Клеопатра
Давайте рассмотрим, как пересекаются в сложном персонаже грани разных уровней, на примере великолепной шекспировской пары – Антония и Клеопатры.
Основная грань Антония – это противоборство его социального «я» (правитель Римской империи) и скрытого (страсть к египетской царице). Иными словами, конфликт сознательного основания и подсознательного побуждения. Политическое «я» триумвира пытается стяжать всю возможную славу, а внутреннее «я» готово пуститься во все тяжкие, следуя зову плоти.
Этот умный, четко излагающий свои мысли, прагматичный и честолюбивый военачальник отлично понимает политическую обстановку в Риме и знает, что ему надлежит делать. Но вместе с тем он сладострастный, неспособный устоять перед красотой, ослепленный любовью идиот. Его желаниями управляет влечение к Клеопатре. А между «должен» и «хочется», как мы уже говорили, пролегает самая глубокая пропасть в мире.
Еще сильнее натуру Антония обогащают многочисленные противоречия, проявляющиеся на самых разных уровнях. На мировой арене его голос – хриплый львиный рык полководца, действующего без оглядки. На ложе Клеопатры это нежное мурлыканье влюбленного поэта. Он командует легионами и сдается в плен женщине. Он взрослый человек, ведущий в бой целые армии, и мальчишка у ног своей возлюбленной. Он несокрушим в бою и полностью повержен в постели Клеопатры.