Но добравшись наконец до Куртца, Марлоу выясняет, что цивилизованный когда-то джентльмен превратился в злобного тирана, которому поклоняются как божеству запуганные, доведенные до состояния скотства туземцы. Открывшись навстречу первобытности, Куртц высвободил не благородство, а варварскую дикость.
Разные ценности несут разный смысл: в первой интерпретации Марлоу, обнаружив радикально изменившегося Куртца, приходит к выводу, что, коль скоро центральное «я» развивается, истинную личность другого человека постичь невозможно. Во второй интерпретации Марлоу получает более глубокое и универсальное представление о врожденной дикости человеческой натуры.
Ключевая мысль: уловив главную тему истории, ее центральную ценность, читатель/зритель отталкивается от нее в своей дальнейшей интерпретации персонажа.
Восприятие читателя/зрителя
Помимо эмоций, которые читатели и зрители испытывают, и смыслов, которые они интерпретируют, существует восприятие ими персонажа на разных уровнях (текстовом и подтекстовом), на разных этапах последовательности событий (свобода воли в противовес руке судьбы) и под разным углом осведомленности (загадка против напряженного ожидания и против драматической иронии). В процессе творческой работы автору следует подходить к персонажу с каждой из этих трех позиций.
Текст и подтекст
Чувствовать эмпатию и улавливать подтекст – это далеко не одно и то же. Публика читает мысли не только тех персонажей, которые ей нравятся, но и тех, которые ей неприятны. Читатель или зритель не просто с интересом следит за развитием событий, но и воспринимает происходящее сразу на двух уровнях – высказываний и действий, обращенных к внешнему миру, а также мыслей и чувств, обращенных к миру внутреннему, – то есть на уровне текста и подтекста соответственно.
Как отмечал Достоевский, внутренний мир сложного персонажа подобен симфонии. Когда один персонаж делится с другим своими мыслями, читатель и зритель слышат только две или три ноты, но потом им открывается целый оркестр мыслей и чувств, играющий во внутреннем мире. У этих двух режимов воплощения персонажа имеется два очень разных способа активировать такое восприятие.
При чтении персонаж рождается из совокупности писательского творчества и читательского воображения. На сцене и на экране творение автора до аудитории доносит коллективный труд актера, режиссера, осветителей, декораторов, операторов, монтажеров, гримеров и композиторов.
Возьмем внешние характеристики. Зритель, наблюдающий персонажа на сцене или на экране, видит его целиком, «с головы до пят», на всем протяжении его пути сквозь социальный и физический сеттинг. Публика впитывает поток подробностей, почти не оставляющих простора для воображения. Читатель же собирает детали, как конкретные, так и метафорические, по крупицам, добавляет к ним россыпь собственного жизненного опыта, затем загружает эти ингредиенты в воображение, перемешивает – и получает искомую характеристику.