.
Источник вдохновения – тема
Писательство – это исследование жизни. Автор, подобно мореплавателю-первопроходцу, устремляется по волнам своей истории, не зная до конца, куда он держит путь и что ему откроется, когда доберется до цели. Соответственно, если на горизонте нет ничего неожиданного, значит, он ведет свой корабль давно проторенным путем и курс пора бы сменить.
Постепенно, по мере того как персонажи и события сходятся в кульминационных поворотных моментах, писателю открывается смысл его истории. Иными словами, не писатель диктует истории смысл, а история дарит ему некое откровение. В чем же оно состоит?
Все качественные истории, от древних мифов до современной сатиры, содержат одну основную идею – как и почему меняется жизнь. Этот смысл проистекает из глубинной подоплеки, которая перекидывает арку изменений от одного полюса нравственной ценности в истории до другого – от ненависти до любви или наоборот, от свободы до рабства или наоборот, от пустого существования до обретения смысла или наоборот и так далее, выбирайте любые ценности, которые оказываются на кону в бесчисленных повестях, рассказываемых человечеством. Когда автор находится в поиске истории, ему внезапно открываются мотивы, таящиеся под поверхностным слоем взаимоотношений или в подсознании персонажа, давая понимание героя, которое можно получить только в ходе импровизации.
Когда же писатель движется в противоположном направлении – отталкивается от некой установки и выдумывает сюжет и действующих лиц, чтобы ее изложить, спонтанность вязнет и непредвиденное открыть не удается. Зацикленные на идее авторы, горя истовым желанием доказать свою точку зрения, превращают историю в иллюстрированную лекцию, а персонажей – в рупоры. Эта практика стара как мир – к ней прибегали еще в средневековых пьесах-моралите, центральным героем которых делали самого обычного человека, или Всякого, а затем разыгрывали его встречи с воплощением различных идей – Добродетелью и Пороком, Милосердием и Злодейством, Красотой и Знанием, Рождением и Смертью – в попытке просветить тех, кто морально не развит.
В наше время склонностью двигаться от идеи к истории грешит, увы, социальная драма. Этот жанр черпает свои темы из многочисленных пороков общества – бедности, сексизма, расизма, коррупции – несправедливости и страданий во всех их бесконечных обличьях.
Допустим, писатель пришел к мысли, что такую страшную болезнь общества, как наркотическая зависимость, можно излечить любовью. И вот, оттолкнувшись от темы «любовь лечит от зависимости», он поначалу создает развязку для последнего акта, в которой любовь освобождает наркомана из многолетнего рабства, давая возможность до конца дней жить «чистым». Зная, таким образом, чем все закончится, писатель нанизывает поворотные моменты, двигаясь вспять, к побуждающему случаю, к первой таблетке, с которой все началось, населяя промежуточные события персонажами, способными инсценировать его теорию. Хорошие люди становятся ангелами во плоти, плохие – отъявленными негодяями, а все диалоги превращаются в топорную пропаганду всемогущества любви, исцеляющей от зависимости. В результате мы имеем картон и пластик, не способные никого переубедить ни насчет любви, ни насчет пагубных пристрастий.