– Нет, ничего. Но я по тебе скучаю. Ты ведь мне друг, Юль?
Странно было задавать этот вопрос своей бывшей, которую бросил ради того, чтобы жениться на беременной любовнице. Очень хотелось ответить Метелкину правду, но, если честно, голос Олега звучал ещё более поникшим, чем мой собственный.
– Друг, – ответила я, но без особого воодушевления. И поинтересовалась: – Ты помирился с женой?
– Помирился. Наверное.
Я возвела глаза к потолку. Обсуждать личную жизнь Метелкина, а, тем более, его проблемы с женой, мне не хотелось, но ведь для чего-то он мне звонит, правда? И вряд ли так просто отстанет. Хотя, раньше Олегу хватало пары звонков в месяц, чтобы поинтересоваться моими делами. Муки совести сподвигали его мне звонить. А сейчас совесть уступила место душевным метаниям и мукам, и я стала нужна Метелкину ежедневно.
– Олег, ты должен подумать о ребенке, – сказала я ему. – Это самое главное в жизни.
– Сына я люблю, – сказал он.
– Вот это правильный подход.
– И тебя люблю.
Я не сдержалась и фыркнула.
– Не любишь.
– Почему ты так говоришь? – обиделся он.
– Тем, кого любят, не изменяют, – высказала я мысль, в которую свято верила. И пусть она могла показаться глупой и банальной, но я в неё верила.
– Изменяют, Юля, – проговорил Метелкин со страданием. – По глупости. И по пьянке.
– Это лишь оправдания. Хочешь, я скажу тебе, почему ты вдруг воспылал ко мне любовью? Когда ты встретил свою жену, тебя напрягала я. У меня были проблемы, и я требовала от тебя их решения. И ты побежал туда, где ничего не требовали. А теперь ситуация обратная. Она тебя пилит, а я пьяного спать укладываю.
Олег помолчал, потом сказал:
– Мне не нравится то, что ты говоришь.
– Ничего не поделаешь, – вздохнула я. – Это правда. Только я тебя прошу, – тут же всполошилась я, – не ищи третий вариант. Ничего хорошего из этого не выйдет. Иди к жене и пытайся решить проблемы. Как взрослый, Олежа. Без советов мамы.
– Ты всегда маму не любила, – обвинил он.
– Это она меня не любила, – воспротивилась я. – Твою жену она любит, у вас мир и лад в семье. По-моему, это много значит.
– А ты?
– Что я?
– Любишь этого… своего?
Я поводила пальцем по столу, раздумывая. Затем честно сказала:
– Не знаю. Он пока не мой, и рано об этом даже думать. Но когда-нибудь это случится, так? Я кого-нибудь встречу, в кого-нибудь влюблюсь. И мы с тобой это обсудим.
– Это всё противоестественно, – буркнул напоследок Метелкин и отключился.
На самом деле, противоестественно. Я была с Олегом согласна. Но ведь это была его инициатива раз за разом появляться в моей жизни. И он совсем не задумывался о том, как я это воспринимаю. Между прочим, в первые месяцы после нашего с ним расставания, мне было очень тяжело. И даже его звонки с якобы проявляемой заботой, меня сильно будоражили. Какой женщине будет приятно слышать голос бывшего, зная, что он живёт с другой. И, возможно, живёт хорошо, и, возможно, даже счастлив. Наверное, нужно было закончить всё как раз на том этапе, просто сказать Олегу больше не появляться. А мне не хотелось терять близкого человека. Как Метелкин и сказал – друга. Я перетерпела, пережила свою обиду, в тот момент, когда у него родился сын, даже нашла в себе душевные силы за него порадоваться, и вот к чему всё пришло. Метелкину в семье стало не слишком удобно, и он вспомнил о любви ко мне.