– Как о чем? Ты собираешься сдаться без боя?
– Какого ещё боя? – запечалилась я. – Они женаты!
– Они вместе не живут. Или живут очень странно. Так что, расстраиваться рано. И прекрати реветь. Представляешь, какой красоткой завтра на работу отправишься?
Я потерла красный, распухший нос. Подумала о том, что сказала Алена, и решила, что мне всё равно.
У Паши есть жена!
Олежке всё-таки пришлось звонить. Не хотелось, но пришлось. Мне же надо было как-то попасть в квартиру. Был выбор, конечно, Метелкин или Павел, и я трусливо выбрала первый вариант. Я прекрасно помнила, что ключи от моей квартиры лежат в бардачке машины Зотова, он квартиру запер, потом кинул их в бардачок за ненадобностью. И, скорее всего, думать про них забыл в тот же момент. Напоминать мне не хотелось. Это ведь не просто напомнить. Нужно позвонить, нужно встретиться, посмотреть ему в глаза… наверное, снова услышать какие-то оправдания… Не хочу. Лучше Метёлкин.
Хотя, от Олежки тоже наслушалась. Он как увидел меня с красными глазами и распухшим от рыданий лицом, тут же сделал собственные выводы. И вместо того, чтобы поддержать или разобраться, принялся меня наставлять.
– А я тебе говорил, говорил, что он мне не нравится. Нужно быть внимательнее, Юля, не нужно влюбляться в первого встречного.
– Когда-то и ты был первым встречным, – строптиво проговорила я, выхватывая из его ладони ключи. Надо же, на его связке до сих пор брелок в виде дельфинчика, что мы купили в Таиланде. Какая прелесть…
– Юля, прекрати реветь, – попросил меня Метелкин и даже предпринял попытку протянуть ко мне руку, чтобы обнять. Я решительно отодвинулась, обосновав это тем, что так я не успокоюсь.
– Не надо меня жалеть, – решительно заявила я. Сделала глубокий вдох, расправила плечи и заявила: – Я сама во всем виновата. Ты прав, не следует всем слепо доверять.
– Вот-вот, – с готовностью закивал Олег.
Я сидела в его машине, в принципе, совсем рядом с ним, но больше Метелкин меня не трогал, только разглядывал с сочувствием и сожалением.
– Отвезти тебя домой? – предложил он.
– Ещё только обед. Мне ещё работать полдня.
– Отпросись. Скажи, что плохо себя чувствуешь. Юля, ты же плохо себя чувствуешь.
– Разбитое сердце не является причиной для выдачи больничного, – с дрожью в голосе сообщила я. Мне самой было ужасно себя жалко. Просто до безумия.
– Хочешь, я с ним поговорю? – неожиданно предложил Метелкин. Я даже всхлипывать перестала, уставилась на него.
– О чём?
– О том, что он мудак, – с гневной бравадой начал он. – И о том, чтобы он к тебе больше не подходил.