– Перепрятать? – предложила я.
Павел остановился, присел на перила каменной балюстрады. За его спиной шумела Волга. А он показал мне папку, даже потряс ею передо мной. Выглядел при этом очень серьёзным.
– Здесь то, что оставил мне дед. Лично мне. Но у моих бывших родственников большие претензии к этому наследству. Мой тесть считает, что дед его обманул, обокрал, и деньги принадлежат ему.
– Там много денег?
– На пару жизней должно хватить.
Я нахмурилась.
– Не представляю такую сумму.
– Тебе и не надо. – Павел посмотрел в одну сторону, потому в другую, и сказал: – Не знаю, что с этими деньгами делать. Но что знаю точно, что мой тесть их точно не заслуживает.
– Он, судя по всему, считает по-другому, – проговорила я в сторону.
Павел кивнул.
– За пару недель до своей смерти, дед позвонил дяде Ване. Видимо, почувствовал, что ему недолго осталось. Тот приехал, якобы проститься с другом. Они долго о чем-то говорили, даже меня попросили оставить их наедине, вроде как, хотят предаться воспоминаниям. А уже после похорон дядя Ваня мне шепнул, что дед признался ему, что незадолго до этого перевел все свои активы в деньги и положил их на счет в банке, название страны которой ты, скорее всего, даже не слышала. Они с тестем с моим в последние пару лет лаялись, как собаки. Но деться им друг от друга некуда было, слишком многим были повязаны. В конце концов, дед ушёл в могилу, а мой тесть не досчитался львиной доли капиталов. Спорных капиталов. Дед считал их своими, а Григорий Николаевич общими. Из-за этого они в своё время и потеряли взаимопонимание, начали дележку ещё при жизни деда, но договориться так и не смогли. И тут дед умирает, тесть мой потирает руки в ожидании справедливости, как он считает. Огромные деньги в бюджете компании, на которые он всерьёз рассчитывал. Особенно, если бы я отказался участвовать в семейном бизнесе. Ведь всё складывалось очень удачно. Особенно удачно сложилось бы, не просто я откажись от бизнеса, а если бы просто исчез. Моя жена унаследовала бы имущество и активы, она ведь единственная наследница, но затем оказалось, что без меня никаких активов они не увидят. Пришлось разрешить мне уехать. Это было лучшим вариантом на тот момент. Хотя бы убрать меня с глаз долой. – Павел ухмыльнулся. – Но я до сих пор помню, как тесть зубами скрипел. «Ты», говорит, «Пашка, помни, кто твоя семья».
– Паша, они тебя убить хотели?
Зотов широко ухмыльнулся, затем пожал плечами.
– Понятия не имею. И, знаешь, выяснять это мне в то время не захотелось. Но, думаю, моей жене очень пошёл бы черный цвет, и она прекрасно бы справилась с ролью молодой вдовы.