– А чего хочется? Большой и чистой? Великой?
– Я была бы не против.
Алёна вздохнула, допила кофе и поставила чашку на блюдце, очень аккуратно.
– Ты же знаешь, что большая и чистая, хороша, когда всё взаимно. А когда ты сама полюбила, на себя взвалила и потащила вас обоих вперед, в светлое будущее, в какой-то момент тебя действительность так по башке шарахнет, что хочется лечь и умереть.
– И что, Вадика ты не потащишь?
Алёна решительно качнула головой.
– Не потащу. Я решила быть умнее, пусть теперь меня в прекрасное далёко затаскивают.
Мы с подругой встретились взглядами, и неожиданно замолчали. Как-то вдруг грустно стало, и не знаешь, что сказать. Хорошо, что в этот момент дверь в приёмную решительно распахнулась, и появился наш разлюбезный начальник. Как всегда вовремя, минута в минуту. Иногда мне казалось, что Алексей Родионович норматив на время сдает, и тут же жене докладывает, что добрался вовремя.
Мы с Алёной дружно заулыбались.
– Доброе утро.
– Доброе утро, Алексей Родионович!
– Юля, мне кофе, пожалуйста. Алёна, вы ко мне по какому-то вопросу?
– Я на планерку, Алексей Родионович, занимаю место в первых рядах, – соврала Слепова, продолжая улыбаться.
– Похвально, похвально, – проговорил Афанасьев, проходя в свой кабинет, а я вспомнила про кофе и поспешила подняться, чтобы исполнить свои профессиональные обязанности.
После обеда мне позвонил адвокат. Я слушала его и практически не задавала вопросов. Просто слушала, наверное, потому, что заранее знала, что он мне скажет, какие объяснения даст, и какие доводы приведет.
– Юля, вы должны понять, что мы можем продолжать, подавать запросы, получать отказы, но времени осталось меньше года. Дальше… будет практически бессмысленно.
– Я понимаю, – говорила я в трубку.
– Может, вы попытаетесь ещё раз договориться лично?
Я вздохнула, закрыла глаза и потерла лоб.
– Лев Леонидович, я уже пробовала, вы же знаете.
– Знаю. И мне жаль. Но я, правда, не знаю, что ещё сделать. Если бы всё зависело только от бумаг, от характеристик, от вашего благосостояния. Но чем больше времени проходит, тем меньше это играет роли.
Хотелось плакать, но я всеми силами держалась. До боли в глазах таращилась на полированную поверхность письменного стола, за которым сидела.
– А если… снова подать заявление в суд? – вырвалось у меня. – Не в районный, а в областной.
В трубке повисло молчание, после чего адвокат проговорил:
– Можно попробовать. Но вы же знаете, это потребует определённых затрат.
– Это не важно, я найду деньги.
– Хорошо, я не в праве вас отговаривать. Но я бы посоветовал вам обдумать этот шаг. Посоветовал бы прощупать почву. Насколько это будет продуктивно.