— Я давно научилась за себя отвечать. Не нужно мною командовать. Я согласна принять помощь, но находиться под тиранией не буду. Не позволю держать меня на привязи, — дерзко заявляла она. — Я буду работать, потому что нахожу в этом удовольствие!
— Тоже мне работа! — вспылил.
— Теперь еще и моя работа не устраивает?! Не звони мне больше! А то моя порочность очернит твою девственно-чистую натуру! — сбросила Колибри вызов, оставив за собой последнее слово…
Ясмина
Мне кажется, я впервые в жизни повысила голос на мужчину. Всегда старалась говорить вежливо и обходить острые углы, но видно, у кого-то особый талант выводить людей из себя.
Запрещает он мне!
Родители ко мне лет с тринадцати строгий запрет не применяли, старались вести диалог, а этот без пяти минут липовый муж…
— Раскомандовался! — в голос возмутилась. — Можно подумать, я его просила на мне жениться! — вышагивая в гримерке, я никак не могла успокоиться. Даже то, что я сбросила его звонок, успокоения не принесло.
— Яся, мы здесь, — в комнату ворвались мои девочки-танцовщицы. — Не думали, что ты сегодня выйдешь на работу, — они замялись. Не знали, как реагировать на мою свадьбу. Что нужно говорить? Стоит ли поздравлять? Да и я не знала, как объяснить то, что со мной произошло. Случилась небольшая заминка в нашем разговоре, а я все подбирала слова.
— Девочки, все хорошо. Не падаем духом, у нас много работы, — легче было перевести тему. Конечно, вопросы будут всплывать. Что-то они услышат, что-то додумают, через неделю устанут, и все забудется.
— Яся, а это правда, что ты замуж за другого вышла? — напомнили девочки мне о Валиде.
— Правда, но уже мечтаю развестись, — вроде пошутила и даже улыбнулась, а ведь острое желание так поступить у меня возникло. Последней каплей стало то, как он нелестно отозвался о моей работе. — Десять минут — и на сцену, — оставила девочек переодеваться и направилась в зал.
Я люблю свою работу. Конечно, я не балетмейстер в Большом театре, но всего добилась сама, а мне, между прочим, только двадцать. Мои постановки никак нельзя назвать вульгарными или пошлыми. Есть доля эротизма в шоу, но его можно разглядеть в любом танце, даже самом классическом или академическом. Наше восприятие так устроено, что мы видим красоту, секс, эстетику в движениях. И это нормально. Даже стриптиз может быть эстетичным! Будоражить воображение, но не рождать грязных мыслей!
Я не просто так разозлилась на Чехоева. Он пытался обесценить не только мою работу, но и ее значимость для меня. Человек, который к искусству не имеет никакого отношения, берется судить и высказывать свое мнение. С таким же успехом я могла пройтись по его деятельности. Раскритиковать то, чем он занимается. Объяснить ему, насколько никчемна его работа и заниматься ею не стоит. Но я ведь так не поступлю, потому что не умею судить с позиции «нравится — не нравится».