— Не вам… меня судить и уж… тем более оскорблять! — слёзы набежали мгновенно, да и голос предательски дрогнул, как раз в момент удушливого спазма, охватившего горло болезненной петлёй.
— Прости, милая, а это уже мне решать, как мне к тебе относиться и какими эпитетами называть. Или ты действительно свято уверовала в то, что можешь отсюда уйти, громко хлопнув дверью, без каких-либо последствий для себя и своей смертельно больной матери? Это ты мне, будь добра, ответь, с чего ты вообще это взяла, и на каких основаниях начала тут от меня что-то требовать? А то я как-то не совсем догоняю. Пытаюсь, но, увы, никак не выходит.
— С… с того, что я живу в свободной стране! И никто не вправе указывать мне, что делать, а что нет! — кажется, я уже не соображала, что лепетала, и что именно меня заставляло продолжать гнуть свою линию.
Хотя страх, подобно прожорливым метастазам, расползся не только по моим внутренностям, но и уже ощущался буквально под кожей везде, намереваясь добраться и до моего пока ещё устойчивого рассудка.
Конечно, я прекрасно понимала, на что был способен Стаффорд и, конечно, я думала об этом перед тем, как выдвинуть ему свои претензии. Только я не ожидала услышать всё это из его уст, ещё и в таком пренебрежительном тоне от не в меру искушённого циника.
Мне вообще теперь казалось, что он всё это говорил лишь бы надо мной поиздеваться и понаблюдать за моей ответной реакцией. Ведь, если так подумать, я была ему не нужна. Таких, как я, он мог найти где угодно и когда угодно без особого напряга, лишь лениво щёлкнув пальцами. Так на кой я ему вообще сдалась?
— Серьёзно? В свободной стране? — его очередная более весёлая улыбка с умиленным смешком понравилась мне ещё меньше. Не говоря про взгляд, от которого мне становилось не по себе всё сильнее и сильнее. Будто он заарканил им моё горло и теперь стягивал на мне свою смертельную петлю всё туже и ощутимее. — Хотя, возможно, в каком-то смысле ты и права. Только у нас можно официально бомжевать и быть самым свободным от любых общественных предрассудков гражданином страны с груженной бесполезным хламом ржавой тележкой и прекрасным местом ночлежки у мусорных баков и канализационного люка. Я так понял, ты рисовала для себя в недавних фантазиях именно эти перспективы? Или думаешь, ты что-то успеешь сделать с теми деньгами, которые тебе вчера перевели на банковский счёт? Кстати… А в каком банке он у тебя открыт, если не секрет? Хотя, дай угадаю? В филиале Redwood Credit Union на 195-ой Орхард Эйв? Думаю, они вчера неслабо так ошалели, увидев, какая кругленькая сумма упала на счёт ничем не примечательной студентки с огромными задолженностями по кредитам. Что-то мне подсказывает, они не смогут устоять от соблазна сообщить налоговой о данном переводе и получить ордер на временную заморозку твоего счёта до полного выяснения обстоятельств произведённой трансакции и её законности. Об этом ты не подумала, нет? Или, например, о матери, которую с минуту на минуту ожидает не самая лёгкая операция по пересадке донорской почки. Неужели ты действительно по своей юношеской наивности решила, что живёшь в свободной стране, где вольна делать всё, что тебе не вздумается? Серьёзно, девочка? Ты допускала в свою очаровательную головку столь смехотворные мысли вместе с не менее нелепой идеей выдвинуть мне какой-то ультиматум? Учти, дорогая, я ещё пока прошёлся по самым поверхностным вопросам твоей так называемой гражданской свободы. А представь, если мне захочется копнуть поглубже.