- Ещё раз! – приказал Берн, которого, как видно, вовсе не смущал потрёпанный вид предметов, выбранных для обучения.
- Арсанта! – насупившись, грозно произнесла я.
Крышка от мусорного ведра растерянно заёрзала то вверх, то вниз, и в конце концов свалилась со стола. Фантик улетел на край столешницы, как будто подхваченный внезапным порывом ветра.
- Ооо! – восхищённо прошептала я. – Это я сделала?!
Наверное, мои глаза и рот округлились одинаково забавно, потому что Берн, мечущий молнии, неожиданно вздохнул.
- И ведь не поспоришь, - пробормотал он. – Ты ж моя убогая, где он у тебя включается-то?
- Что? – не поняла я.
- Дар! – рявкнул Берн и вдруг схватил меня за плечи и встряхнул так, что клацнули зубы. – Ты…должна…сосредоточиться! – нехорошим тоном прошипел он. – Почувствовать своё право повелевать! Чему ты радуешься, дурочка? Восьмая попытка! Восьмая! Ооо!
Он выпустил меня и плюхнулся на стул.
- Так…всё! – Берн провёл руками по лицу, словно стирая раздражение. Посмотрел на меня, подозрительно сопящую у стола и сказал. – Будем пробовать столько, сколько понадобится, хоть всю ночь! Продолжим.
- Арсанта! – несчастно сказала я и виновато взглянула на Берна. Тот, подперев ладонью подбородок, задумчиво смотрел вдаль. Всё бы ничего, но окна по направлению его взгляда не наблюдалось.
- Не молчи! – сквозь зубы процедил он. – Ты хоть слышала, что я тебе сейчас сказал? Я, конечно, понимаю, что ждать особой сообразительности от гарси наивно, но…
Ах так! Я вспыхнула от оскорбления, с вызовом взглянув на тера. Он что-то ещё бормотал, гипнотизируя стену, но я его больше не слышала. В кончиках пальцев вдруг проснулись болезненные мурашки, такие острые, что я зашипела сквозь зубы и невольно затрясла кистями над лежащими на столе предметами.
И они начали двигаться!
Но в моём взвинченном состоянии это вовсе не произвело на меня впечатления. «Как вы мне надоели!» - мысленно сказала я и отмахнулась от всего этого назойливо ёрзающего, натыкающегося друг на друга мусора. И в то же мгновение все предметы торопливо, как-то испуганно, метнулись в разные стороны. Напульсник едва не мазнул по носу медитирующего Берна, и плюхнулся в корзину для грязного белья. Фантик бодро прошуршал к мусорному ведру. Следом за ним, сминаясь в ком, шлёпнулись «Гнусные тайны». Крышка решительно прихлопнула ведро сверху. Отставший томик самоучителя в нерешительности завис над ведром, но тут же стыдливо метнулся к книжному шкафу.
На столе остался турс, в чью сочную мякоть я не преминула вгрызться зубами, и сомнительный камень.