Хочется что-то изменить. Пожалуй, я впервые начинаю понимать тех, кто решился на изменения внешности.
Мне тоже бы хотелось… Роняю взгляд на свою руку. Бледная кожа с разводами синеватых вен. Я словно никогда не бывала на солнце, а еще эти волосы — густые и непослушные.
Я их стараюсь постоянно заплетать в косы. Но если этого не делать, будет копна соломы. Словом, мне для того, чтобы изменить внешность, придется не только разрешить хирургу чикнуть кожу, добавить силикона и ботокса в нужных местах.
Мне придется сдирать с себя всю кожу и менять ее на другую. Как змее… Но вряд ли такое возможно.
— Эй! — щелчок пальцами возле моего лица.
— Простите.
— Ты подумала над моим предложением?
— Руки и сердца?
— Ты меня не слушала. Тогда какого черта кивала согласно?
— Я кивала? — спрашиваю растерянно.
— Как болванчик. Я распинался, ты кивала. Думал, что мы друг друга поняли, — Багратов задумчиво поглаживает пальцами стильную бородку.
Я задерживаюсь взглядом на его пальцах. На фалангах набиты римские цифры.
— Что они обозначают?
Багратов смотрит на меня с недоумением.
— Цифры на пальцах, — уточняю.
Взгляд сам поднимается выше, по рукам.
— Еще что-нибудь знать хочешь? — спрашивает буднично.
— Почему розы набиты на руке?
— Вот так, значит.
Багратов складывает руки под грудью. Ткань рубашки мгновенно облепляет его плечи и руки так, словно вторая кожа.
— О татушках поговорить хочешь. Ну-ну.
Всего несколько слов, но внутри под ложечкой внезапно засосало.
— Нельзя?
— Я скажу, чего тебе, мышонок, ни в коем случае делать нельзя!
Он говорил со мной мягко. Ранее — мягко, понимаю я.
Но игры закончились, как и его терпение. Багратов сделал резкий шаг в мою сторону.
Быстрый, молниеносный.
Воздух колыхнулся вслед его движению. Я испуганно пячусь.
Собственные ноги становятся ходулями. Запинаюсь одной пяткой о другую и лечу спиной на кровать.
Багратов мгновенно нависает сверху и придавливает ладонью мой рот, закрывая. Большое, сильное тело зрелого мужчины оказывается сверху. Во рту становится еще суше. Тело пронизывает иголочками всюду, в самых неожиданных местах, в особенности.
Внизу живота начинает тянуть от близкого контакта с мужчиной. О нем можно сказать лишь одно — опасность. Нервные окончания дрожат все, до единого. Багратов продолжает держать меня пришпиленной к кровати, а его колено втиснуто в точности между моих ног. Взгляд быстро темнеет, становится невыносимо смотреть ему в глаза.
Дышать становится нечем. Я начинаю паниковать и царапать Багратова.
Ему хоть бы что. Под моими ногтями — железо.
Сознание начинает гаснуть, мигать, как перегорающая лампочка. От страха, от осознания того, что я брошена в клетку льву на съедение, и помощь не придет…